- Знаю.
- Вот и хорошо, покажешь мне. Ты идти-то можешь или тебя понести?
- Могу.
- Ну, тогда веди меня, Иван Сусанин! Тебя ведь так зовут?
- Нет. Парис... то есть Борис Морозов...
- Подходящая для погоды фамилия. Давай я тебя от ветра прикрою... вот так... Пошли!
На острове паренёк проводил дядьку к школе прапорщиков. В её коридорах было пусто, все - и курсанты, и инструкторы - находились в столовой, которая одновременно служила залом заседаний. Спутник Париса решительно открыл дверь, вошел вместе с клубами морозного пара и остановился у порога. Парис остался ждать в коридоре, но дверь была приоткрыта, и ему всё было слышно и даже кое-что видно.
- Здравия желаю, господа офицеры! Меня зовут Сергей Лазо. Я начальник военно-революционного штаба по подготовке восстания. (По залу проходит неясный шум, некоторые офицеры вскакивают со своих мест). Чин мой, как и у большинства из вас, невелик - прапорщик, на войне мы могли быть товарищами по оружию. (Кто-то кричит: «Гусь свинье не товарищ!» У некоторых офицеров в руках появляются револьверы). Я пришёл к вам один, невооружённый, вы можете взять меня заложником... убить можете... Но, прошу вас, выслушайте меня...
За кого вы, русские люди, молодёжь русская? Неужели за этого палача генерала Розанова, который, опираясь на японские штыки, развязал террор против собственного народа? (Крики: «Это большевистская агитация!») Я не призываю вас в ряды большевиков, не хотите быть союзниками, друзьями, - ладно. Но не будьте и врагами.
И ещё. Задумайтесь о своей дальнейшей судьбе... Этот чудесный русский город - последний на вашей дороге! Вам некуда отступать: дальше чужие страны... чужая земля... и солнце чужое... Что касается нас, то мы не меняли российское золото на заморские пушки и снаряды... Мы не наёмными, мы собственными руками защищаем нашу землю, мы грудью нашей, всей нашей жизнью боремся за Родину против иноземного нашествия! Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрём, но не отдадим её никому!..
Парис не видел лица Лазо: в приоткрытую дверь была видна лишь его широкая спина, но по тому, как Сергей сжимал в одной руке свою фуражку, а другой рубил воздух, можно было догадаться, как он волнуется. Когда он закончил речь и повернулся к выходу, мальчишка в ужасе закрыл глаза: сейчас они выстрелят ему в спину! Но в зале стояла мёртвая тишина.
Лазо прикрыл за собой дверь и с удивлением посмотрел на Париса.
- Ты ещё здесь? И всё слышал?
- Да.
- Что ж, по крайней мере, есть свидетель, что я сделал всё, что мог.
- И что теперь будет?
- Я думаю, они подумают. - Лазо усмехнулся невольному каламбуру. - Крепко подумают. И примут правильное решение.
Парис рассказал о необычной встрече своей компании-мальчишки зауважали Лазо и определили его в ряд самых выдающихся героев Эллады, где-то между Ахиллом и Гектором, а Лена Берёзкина заочно в него влюбилась и стала сравнивать с Кузнецовым. Патрокл запомнил речь красного командира почти дословно, не подозревая, что очень скоро это ему пригодится. А пока...
Всё случилось, как и предполагал Сергей Лазо. Когда началось восстание владивостокцев против осточертевшего всем генерала Розанова, учебно-инструкторская школа Русского острова, называемая в народе «школой прапорщиков», объявила о своём нейтралитете.
Во Владивосток пришёл бронепоезд под красным флагом, а за ним четыре эшелона с уссурийскими партизанами. Восставшие воспрянули, а генерал умотал. Но перед этим он решил ограбить город...
Ночью к одному из пирсов Владивостокского порта, расположенному почти напротив здания Госбанка, пришвартовался японский катер. Вооруженный десант быстро оцепил территорию между банком и причалом, и в здание ворвалась штурмовая группа под командованием начальника особого подразделения японской разведки Рокуро Идзомэ. Сопровождал его Сергей Розанов, генерал-наводчик, переодетый в форму японского офицера. Не встретив сопротивления со стороны охраны, штурмовики прошли в подвал, где хранились ящики с золотыми монетами и слитками. Примерно через два часа после начала операции катер, на который было погружено золото, пошёл к Русскому острову.
Это было накануне восстания. А после него два парохода - госпитальное судно «Орёл» и транспорт «Якут», на которые погрузились колчаковские войска генерала Розанова; покинули Владивосток. Офицеры с жёнами и чемоданами заняли места в каютах; рядовые с винтовками и вещмешками-сидорами набились в трюмы. Суда ненадолго зашли в бухту Новик; догрузились там и взяли курс к японским берегам.