Потом от слов подпольщики перешли к делу: ночью захватили штаб скаутской дружины, уничтожили белое знамя и водрузили красное. Соответственно поменялся и цвет галстуков. Преподаватели и воспитатели колонии мудро не вмешивались в ребячьи дела и даже, идя навстречу требованиям своих воспитанников, уволили Новицкого.
Красные скауты вскоре станут юными пионерами. А во что за годы советской власти превратится пионерская организация - общеизвестно...
Чем всё это кончится
Между тем родители в Петрограде узнавали о своих детях только из газет.
Газета «Правда» от 15 февраля 1920 года:
«... Колонисты продолжают свои занятия, начатые в Петрограде, и переходят из класса в класс, как и в обычных школах. Тяга нынешней молодёжи к знаниям, к посещению школы проявляется в искренних стараниях всей колонии не отстать от процесса обучения, несмотря на хаос, царящий в Сибири, на оторванность детей от дома, необходимость эвакуации из Западной Сибири в Восточную...»
«Красная газета» от 27 марта 1920 года.
«Тов. Зиновьевым получена из Владивостока от уполномоченного на Дальнем Востоке следующая телеграмма: «Вчера меня посетила миссия Американского Красного Креста, сообщившая о своём желании передать советской власти детей петроградского пролетариата, находящихся ныне на Русском острове. Для отправления детей организуется специальный поезд Красного Креста. Дети шлют привет».
Газета «Известия» от 3 апреля 1920 года.
«В своё время мы сообщали о возмутительном акте, совершённом американским Красным Крестом по отношению к многочисленным детям Петрограда, вывезенным в своё время в колонию за Урал.
Всех этих детей американцы забрали с собою в бесконечно длинное сибирское путешествие, причём, нам с полной точностью был сообщён ряд фактов, свидетельствующих о торопливости этого отъезда, граничащей с жестокостью по отношению к детям, и о мучительных передрягах, которые детишкам пришлось пережить. Возмутительнее же всего была самая мотивировка этой жестокой меры: нельзя-де оставлять детей в руках у большевиков, которые развратят их.
После этого поползли ещё более плохие слухи, но являющиеся скорее плодом фантазии. Слухи эти были мучительны для родителей детишек, и весь подвиг американского Красного Креста в совокупности представляет собою комбинацию бесчеловечных пыток многих сотен человеческих существ.
К счастью, дело кончилось, благодаря подвигам Красной армии лучше, чем можно было ждать, и в настоящее время нами получено следующее радио из Карлсборга:
«Нижеследующее получено сегодня посольством: «Американский Красный Крест просит передать в Петроград, Комиссариату здравоохранения, что петроградские дети и их руководители находятся на Русском острове во Владивостокском порту. Список фамилий и имён послан почтой. Все дети здоровы, снабжены продовольствием и всем необходимым. Осуществляется план возвращения их на родину, как можно скорее. Предполагается вернуть детей в Петроград пароходом или по железной дороге. Врачи и необходимый персонал будут их сопровождать. Морис Скриб».
Не думает ли почтеннейший Морис Скриб, что было бы гораздо проще оставить в своё время детей нам, чтобы они вернулись в Петроград с Урала, а не из Владивостока?
Конечно, то, что благополучно кончается, лучше, чем кончающееся сплошным горем, однако, неожиданной переменой своего отношения к извергам большевикам, могущим только развратить детей, Красный Крест не может загладить всего легкомыслия и всей бессердечности проделанной им операции над детскими и родительскими сердцами.
Бабушка Лены Берёзкиной, бывшая фрейлина, каждый день ходила на Гатчинский вокзал и у всех спрашивала, на какой путь прибывает поезд из Владивостока. «В этом поезде едет моя внучка!». На бабку, по виду явно старорежимную, смотрели, как на сумасшедшую. Увы, она ею и была...
Отец Андрейки-Аякса, железнодорожный машинист Бочкин, постоянно обивал пороги различных контор, просилу путейского начальства командировку на Дальний Восток, точнее, на Уссурийскую железную дорогу, мечтая увезти сына домой на своём паровозе...