Мы больше поговорили о её возможности работать в театре, и она так волновалась, что иногда слова застревали у неё в горле. Я не переставал прикасаться к ней, поэтому ей приходилось использовать вторую руку, чтобы взять бокал с вином. Мне это очень понравилось. Но когда официантка принесла наш заказ, мне пришлось отпустить её руку, чтобы она могла поесть. Я, возможно, и не мог прикоснуться к ней, но это не значит, что я вёл себе абсолютно идеально. Когда Елена предложила мне кусочек её тунца, я принял его, отплатив ей своим блюдом. Мне с трудом удалось подавить рычание, когда её губы скользили по вилке, но когда она застонала в благодарность, мой член снова упёрся в ширинку на брюках.
— Вкусно, — сказала она.
— Как, по всей видимости, и ты. — Я собирался поддразнить её этим комментарием и, когда она сделала паузу, задался вопросом, собирается ли она ответить. — Так и есть, — пояснил я, и её щёки вновь окрасились.
Ужин продолжался с эротическим подтекстом. В какой-то момент мне пришло в голову, что она может делать это нарочно, но затем я вспомнил, что Елена никогда не была такой бесстыдной. Это, должно быть, моя собственная потребность взять её любым способом, призывала меня искать двойной смысл. Но несмотря на то, что я говорил серьёзно, я пытался разрядить беседу. В конце ужина официантка вернулась с десертным меню, но Елена отказалась; жест, за который я молча поблагодарил её. Если эта женщина думала, что ягнёнок был очень вкусным, я не хотел знать, какие звуки она издаст, когда попробует крем-брюле от шеф-повара. Я был терпеливым мужчиной, но не смог бы выдержать дольше и в итоге скинул бы всё со стола и взял её прямо там. Одним из преимуществ этого вечера было то, что мне больше не надо угадывать, как она выглядит, когда ей что-то нравится. Образ её широко раскрытых глаз и приоткрытых губ вернулся, принося с собой пульсацию в члене.
Вставая, я протянул ей руку. Она колебалась мгновенье, прежде чем вложить свою руку в мою. Я помог ей подняться и повёл к танцполу.
— Я не очень хорошо танцую, — прошептала Елена.
Наклонившись, я укусил её за ухо, и от ощущения дрожи, на моём лице расползлась улыбка.
— А я хорошо.
Я осторожно провёл её через танцпол, и стоило нам остановиться, как запах лаванды, исходящий от неё, овладел моими чувствами. Наши тела соприкасались в каждом из возможных мест. Моё сердце затрепетало, когда она прижалась ко мне грудью, и жар от её тела просачивался через мою рубашку. Елена переместила руку с талии на моё плечо и посмотрела на меня, убеждаясь, что не сделала ничего неправильного. Блядь, это женщина оставляла меня в состоянии сексуальной неудовлетворённости, чего у меня не было с тех самых пор, как я был подростком.
Пришлось немного поуговаривать её, но, в конце концов, Елена стала двигаться со мной нога в ногу, и мы начали грациозно двигаться по площадке. Я смотрел на танцующие пары вокруг, но мысли в этот момент витали вокруг молнии на её платье: они овладевали всем моим мозгом, пытаясь угадать, какой сюрприз скрывается внутри, пока желание видеть её лицо не оказалось непреодолимым. Опустив глаза, я заметил раскрасневшиеся щёки и быстрое биение пульса на шее. Её дыхание стало поверхностным, когда глаза встретились с моими. Огонь опалил всё моё тело, и когда она шагнула вперёд, мои ноги остановились, как вкопанные.
Её рука скользнула с моего плеча вверх, двигаясь по задней стороне шеи, а затем по волосам, и когда она еле ощутимо надавила, я подчинился и наклонился, поглотив её рот, почувствовав вкус красного вина, задержавшийся на её губах. Желая большего, я углубил поцелуй, игнорируя тот факт, что мы находились на общем танцполе с кучей людей.
Её пальцы сжались и напряглись в моих волосах, удерживая мой рот напротив неё. Я мог чувствовать её сердцебиение напротив моей груди. Мягкий стон вырвался из её горла. К тому времени, когда она отстранилась, моя голова была готова разорваться от похоти. Её нижняя часть тела всё ещё была прижата ко мне, твёрдая длина моего ствола вжималась в её живот, и когда я почувствовал малейшее подёргивание её бёдер, мои глаза тотчас же нашли её.
В её глазах, — таких тёмных, что напоминала два омута, — отражалась та же похоть, которую чувствовал внутри я. Елена с трудом сглотнула и открыла рот, чтобы что-то сказать, но когда с её уст не слетело ни слова, я начал скандировал в своей голове: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!»
Почему-то я отогнал желание потянуться вниз и взял себя в руки. Мне казалось, я ждал её целую вечность, а не какие-то несколько недель. Несколько мгновений мы стояли в тишине. Ожидание ответа о том, чего она хочет, заставляло время течь вдвое медленнее.
— Отвези меня домой.
Её слова, несмотря на возбуждение, не были: «Отвези меня домой и займись со мной сексом».
Я хотел, но не собирался делать какие-либо умозаключения, не с таком расплывчатой просьбой.
— Ты больше не хочешь танцевать?
— Нет, — она сделала вдох. — Я хочу стать твоим десертом.
Более ясного ответа, чем этот, и не нужно.
Не говоря ни слова, я потянул её с танцпола, останавливаясь перед нашим столиком, чтобы бросить более чем достаточно денег для покрытия нашего счёта и чаевых, и поспешил к машине.
Глава 12.
Елена
Желание, которого я никогда до этого не испытывала, разгорячило кровь, когда его губы коснулись моих. И оно только возросло, когда я ощутила его обжигающий вкус на своём языке. На протяжении всего ужина моя потребность в нём застигала врасплох каждую клеточку моего тела — я могла чувствовать, как затмеваются любые оставшиеся опасения настолько, что теряла выдержку.
За всю свою жизнь я была только с одним мужчиной, и Доминик в значительной степени установил планку, когда речь шла о сексе. Рассказы женщин, возбуждённо смакующих их последние завоевания и считающих, как много мужчин заставляли их кончить, заставляли меня чувствовать себя так, словно со мной что-то не так. Ни разу за всю свою жизнь я не насладилась сексом. Для меня это было неудобно и несколько унизительно. С Домиником моменты нашей близости были для меня всего лишь выполнением обязанностей, потому что мы были женаты, и для меня секс не отличался от разгрузки посудомойки или складывания белья после стирки.
Однако здесь, с Эштоном, было что-то ещё, что заставляло меня игнорировать свой прежний опыт, и я желала его, независимо от того доставит мне это наслаждение или нет.
Когда мы выехали на главную дорогу, мои нервы полностью взяли надо мной верх. Руки дрожали, ноги дёргались в такт им, пока рука Эштона не легла мне на колено. Мне хотелось застонать, когда его кожа соприкоснулась с моей. Тело начало гудеть, когда его пальцы скользнули между бёдер, и большим пальцем он слегка приласкал чувствительное местечко. Дрожь прошла по всему телу. Я хотела, чтобы его движения переместились выше по ноге. Всё внутри меня реагировало, пульсировало от необходимости. Чувства были мне незнакомы, но определённо не нежелательны. Я сжала бёдра, зная, что он ощущал это движение своей рукой. До этого я никогда не чувствовала такого. Вся эта ситуация заставляла меня ощущать себя такой распутной. Словно мне было плевать на всё остальное в этом мире.
Эштон подъехал к дорожке, выпрыгнул из машины и оббежал вокруг, чтобы открыть мне дверь. Быстрым рывком меня выдернули из автомобиля, и я оказалась в его руках. Его волосы были в беспорядке, словно по ним неоднократно проводили пальцами, а пуговица на воротнике была расстёгнута. Видеть такого мужчину, как правило, собранного и контролирующего себя, в слегка помятом костюме, грубым и сексуальным, пробуждало во мне желание раздеться. Его руки погрузились в мои волосы и притянули для обжигающего поцелуя. Ощущение его рта на моём заставляло меня вибрировать от желания.