Мне было не по себе увидеть её снова. Мы обменивались сообщениями после того, как Эштон подарил мне телефон, но смс-ки не заменят разговоров глаза в глаза, к которым мы привыкли. Так много всего изменилось с тех пор, как я видела её; было много хорошего, а также… скажем, неопределённого.
— Елена, — голос девушки оказался настолько громким, что почти все головы в ресторане повернулись на звук. Слава Богу, это были только несколько человек, пришедшие на ланч.
— Гретхен, — я помахала рукой, надеясь успокоить подругу, пока она не добралась до стола.
Но в этом была вся Гретхен. Она не извинялась за свои действия. Говорят, что противоположности притягиваются, и это было правдой: в Гретхен было всё, о чём я мечтала для себя. Она была сильной тогда, когда я проявляла слабость, уверенной там, где я робела. В прошлом, когда она говорила об уходе от Доминика, по её словам, это было проще простого, и каждый раз, уходя после такого разговора, я была полна решимости: хотелось пойти домой и показать Доминику, насколько я несчастна, и попросить его измениться. Затем видела его и весь мой запал потухал. И всё равно, пусть даже подобные проблески часто появлялись и исчезали, Гретхен никогда не теряла веру в меня. Всегда была рядом, помогала мне, не давала сойти с ума. И за это я буду вечно ей благодарна.
Эштона нигде не было видно, но опять же, я чувствовала, что он недалеко, потому что обещал подойти и встретиться с Гретхен во время обеда, чтобы помочь успокоить её.
— О мой Бог.
Неожиданно меня резко подняли с моего места в подобные тискам объятия, крепкие настолько, что не оставалось сил вдохнуть.
— Я так соскучилась, ты заставила меня сильно волноваться.
— Я писала тебе всё время, — получилось выдавить в ответ.
Подруга наконец отпустила.
— Прости, раздавить тебя не входило в мои намерения.
— Всё хорошо, — засмеялась я. Чувство тревоги в желудке поутихло, и я почувствовала себя расслабленной.
— Я так волновалась за тебя, — заняв свой стул, бессвязно продолжала она. — Ты присылала мне сообщения, но любой мог писать их и утверждать, что они от тебя. А ты на самом деле могла лежать связанная в каком-то жутком тёмном подвале с кнутами, наручниками и Бог знает с чем ещё.
Кто-то кашлянул позади меня. Глаза Гретхен распахнулись, а рот приоткрылся. Когда тёплая рука обняла мои плечи, к щекам хлынула кровь.
— Елена, — в голосе Эштона звучали нотки веселья. О, Боже, как много он слышал?
— Эштон.
Он сжал моё плечо, затем шагнул в поле зрения и протянул руку.
— А вы, должно быть, Гретхен. — Подруга медленно протянула свою. — Приятно познакомиться.
— Это… о… о… — с трудом сглотнула Гретхен. — Мне тоже приятно познакомиться.
Эштон поднёс её ладонь к губам, и щёки девушки порозовели.
— Простите, дамы, мне нужно кое о чём позаботиться, но я вернусь. Просто хотел представиться.
Эштон легонько поцеловал меня в губы и покинул нас. Гретхен сидела, беззвучно кивая. Я щёлкнула пальцами перед её лицом, пытаясь привлечь внимание. Когда её глаза вернулись к моим, я не смогла сдержать сорвавшийся с губ смешок.
У неё было такое выражение лица! Не часто Гретхен теряла дар речи. Глаза едва ли не выпадали из орбит, когда она посмотрела на меня.
— Это он?
— Да, это Эштон.
Она быстро затрясла головой.
— Святое дерьмо. Давно пора было найти такого, как он.
Я закатила глаза.
— Рада, что ты одобрила, но он не совсем мой.
— Не говорила бы ты с такой уверенностью, — посмотрела на меня подруга. — Несмотря на это, мне вроде нравится это твоё появившееся колкое отношение.
Наблюдая за своим пальцем, которым я выводила узоры на скатерти, ответила ей:
— Я многому научилась за последние два месяца.
— Эй. — Я посмотрела в мягкие понимающие глаза. — Никогда не бывает легко осознать, что то, что мы считали правильным, ошибочно.
Слёзы размыли моё зрение.
— Мне так жаль, что я не прислушивалась к тебе.
Она покачала головой.
— Это не твоя вина. Тот придурок настолько деформировал и вывернул наизнанку твоё восприятие своим дерьмом и ложью, что ты бы не смогла увидеть то, о чём я тебе говорила. Самое главное, что наконец-то поняла.
— Да. С помощью Эштона.
Гретхен взглянула на него и улыбнулась.
— Теперь, когда я удостоверилась, что он не обесчестил тебя в какой-нибудь подвальной комнате боли, я хочу знать, что с тобой произошло. У тебя так много свободного времени теперь, когда тебе не надо принимать заказы в закусочной. Чем ты занимаешься весь день?
Уже некоторое время я и думать забыла о тех ранних утрах. Очень долгое время единственное, что помогало мне существовать, это рутина. Не то, чтобы ничего не изменилось. Как раз наоборот. Уголки моего рта дёрнулись вверх.
— На самом деле, Эштон устроил мне прослушивание для нового мюзикла, премьера которого состоится через несколько недель.
Подруга наклонила голову в сторону.
— Прослушивание?
— Кажется, я никогда не говорила тебе, в каком колледже училась.
— Я даже не знала, что ты вообще училась в колледже.
— Мы с Домиником поженились сразу после выпускного. До тех пор, я хотела петь на Бродвее.
— Правда?
— С детства.
— Хорошо, — кивнув, сказала она. — Когда прослушивание?
Подошёл официант, прерывая разговор. В руке он держал ведёрко со льдом и бутылкой вина. Поставив его на подставку рядом со столом, он поднёс бутылку ко мне и открыл пробку.
— Комплимент от мистера Хоуз.
Я посмотрела через плечо: взгляд Эштона был направлен на меня. Он приподнял подбородок, подмигнул мне и снова вернулся к тому, что делал. Когда я повернулась к столу, официант наполнил бокалы и протянул один мне. Покружив жидкость, как учил меня Эштон, я сделала глоток, смакуя вкус.
— Превосходно. Передайте мистеру Хоузу, что у него отменный вкус.
Официант принял наш заказ и после того, как у нас забрали меню, я посмотрела на глазеющую на меня Гретхен.
— Посмотри на себя — ты флиртовала.
— Нет
— О, да.
Может, и да, но я не признаюсь ей в этом.
— О чём мы говорили?
Подруга засмеялась.
— О том, как быстро тот мужчина расплавит твой мозг.
Её комментарий остался проигнорированным.
— Прослушивание, так ведь? Ну, я уже его прошла и получила роль.
— Прошла? — Гретхен завизжала, моя реакция на Эштона была совершенно забыта.
— Да. Через две недели премьера. Ты придёшь? — спросила я застенчиво.
— Конечно, мать твою, я там буду.
— Спасибо. В зале будет хотя бы пара знакомых мне людей. Прошло много времени с тех пор, как я стояла под софитами.
Официант принёс наши салаты, и Гретхен взяла вилку, чтобы поесть. Указав на меня, сказала:
— Уверена, Эштон будет там.
— Будет, но чем больше, тем лучше.
Мгновение подруга изучала меня.
— Чего ты мне не договариваешь?
Я покачала головой, надеясь, что она не увидит, что между мной и Эштоном намного больше, чем просто флирт.
— Ничего.
На меня бросили сомнительный взгляд.
— Окей, прекрасно. Раз ты не признаёшься, расскажи мне побольше об Эштоне и что вы делаете за пределами спальни.
Моё лицо воспылало.
— Я не говорила, что мы спим вместе, — резко прошептала я.
В уголках её глаз появились складочки, и она засмеялась.
— Тебе и не надо. Мне искры и отсюда видны, — Гретхен схватила салфетку и стала обмахиваться ею.
— О, Боже мой. Прекрати это, — я выхватила салфетку из её рук. — Между нами нет никакой химии. Просто он очень милый.
Она усмехнулась и понизила голос.
— Ты называешь ростовщика милым.
— А как ещё я должна его описать? Безжалостным, коварным или эгоистичным? Потому что ни одно из вышеупомянутых качеств ему не подходит, когда он со мной.
Гретхен накрыла мой сжавшийся кулак ладонью.
— Успокойся, Елена. Я не это имела ввиду. Это только кажется оксюмороном. «Ростовщик» и «милый» определённо не идут рука об руку, разве что твоё имя Эштон Хоуз, который, очевидно, относится к исключениям.