— Ты, наконец, отрастил пару нужного, чтобы сказать ей?
— Миллер! — отругала его мама.
— Скажу ей после шоу.
Миллер закатил глаза, и, к счастью, только мысль о том, чтобы двинуть ему, удовлетворила моё желание на самом деле это сделать. Я бы не стал устраивать сцену. Не мог так поступить по отношению к Елене. Не говоря уже о том, что знал, что сделает мама, если я ударю Миллера. Он посмотрел на маму и папу.
— Мама, это Кейтлин. Кейтлин, это мои мама и папа.
— Приятно с вами встретиться, — протягивая руку, произнесла чувственная блондинка рядом с ним.
Миллер закончил представление, но я был не совсем уверен, зачем ему это вообще нужно — к концу следующей недели девушка будет забыта.
Я взглянул на часы.
— Думаю, нам пора.
Я купил билеты в первых рядах партера по совету Алана. Спустившись до уровня оркестровой ямы, мы нашли тётю Веронику и Сэмюеля вместе с парой человек, которые могли быть только Брайтонами. Елена идеально сочетала в себе черты своих родителей, — тёмные волосы от отца и шоколадных глаза от мамы.
— Мистер и миссис Брайтон?
Мужчина встал, протягивая руку.
— Да, а ты, должно быть, Эштон.
Я ответил на его рукопожатие.
— Да. Очень приятно встретиться с вами.
Миссис Брайтон встала, когда её муж отпустил мою руку, и обняла меня за талию, практически выдавив воздух из моих лёгких.
— Огромное спасибо за то, что дал возможность разделить этот вечер с нашей дочерью. Ничто не сделало бы нас более счастливыми, чем то, что она нашла такого замечательного мужчину, как ты. Я уверена, что теперь, когда поданы документы на развод, всё будет проще.
Мне пришлось напомнить себе, что они ничего не знают об обстоятельствах, при которых Елена оказалось со мной и о моей роли в семейном бизнесе, и так должно было оставаться. Её родители не должны знать, во что превратилась жизнь их дочери с Толли, а также о моём участии в незаконной деятельности. Мне хотелось им понравиться. Брайтоны беспокоились о своей дочери слишком долго. Не нужно давать им дополнительные основания.
Свет над нами погас.
— Пожалуйста, присаживайтесь. За ужином мы сможем поговорить больше.
Она кивнула, и мы заняли свои места. На сцене выступал не я, но сердце заходилось бешеным темпом именно в моей груди. Елена до сих пор не дала мне послушать, как она поёт, говоря, что мне придётся ждать вечера премьеры.
Занавес на сцене поднялся, и полилась музыка. Я был покорен. Затем мы услышали пение женщины. Мне не нужно было видеть поющую, чтобы понять: невероятно привлекательный голос принадлежит Елене. Она вышла на сцену, и мне захотелось подняться с места и зааплодировать.
Я огляделся и заметил благоговейное выражение на лицах членов моей семьи. Их удивление было сродни моему, Елена пела невероятно красиво. Потребовалось время, чтобы понять, что Елена и есть та патологически застенчивая женщина, которую изначально оставили у меня в уплату долга.
Лишь два человека не сидели в состоянии шока — её родители. Слёзы текли по щекам её матери, выражение её лица демонстрировало неимоверную гордость. Взгляд её отца был почти идентичен. Они гордились ею и не боялись показывать это.
Как и я. Я был просто поражён масштабом сырого таланта Елены. Не удивительно, что Алан кричал на меня.
— Эштон!
Я обернулся, ища источник голоса, и увидел идущего ко мне Алана. Мы стояли в холле в ожидании второго акта.
— Отличное шоу. — Я протянул руку, чтобы пожать его ладонь.
— Спасибо. Она удивительная, не так ли?
Мои глаза по-прежнему были широко распахнуты от удивления.
— Я не имел ни малейшего представления насколько.
— Пожалуйста, скажи мне, что она планирует остаться на какое-то время? Я продолжаю думать о различных шоу, которые мог бы поставить с её голосом.
— Таков план.
Он смотрел на меня на мгновение.
— Эштон, мы знаем друг друга долгое время, и я могу сказать, когда с тобой что-то не так, так что выкладывай.
Мужчина был прав. Мы с Аланом знали друг друга вечность. Между нами не было секретов.
— Я собираюсь попросить Елену переехать ко мне. Думаю, она та единственная.
— Твою ж мать. В самом деле?
— Не то слово. Никогда не предвидел подобного на горизонте, пока она не ворвалась в мою жизнь, словно товарный поезд. Если она скажет «да», то останется здесь до тех пор, пока я смогу её удерживать.
— Ничего себе, это большой шаг. Знаешь, Елена хорошо на тебя влияет. За все годы, что я тебя знаю, никогда не видел тебя таким спокойным.
— Это всё она.
Свет внутри театра снова погас.
— Нужно вернуться. Мы поговорим больше на вечеринке.
Я кивнул и прошёл к своему месту.
Вторая половина шоу прошла даже лучше, чем первая; словно во время первого она накапливала свою уверенность для второго акта. Когда шоу закончилось, все заторопились в ресторан. Не хотели ничего упустить, застряв в театре.
Я ждал Елену в задней части возле гримерки. Настала моя очередь нервничать, поэтому я ходил взад и вперёд под дверью. Примерно через пятнадцать минут та распахнулась, явив Елену в синем, словно сапфир, коктейльном платье без бретелек. От этого цвета её кожа блестела здоровьем.
— Привет, — сказала она с лёгкой застенчивостью.
Желая забрать страх, я быстро обнял её.
— Ты была невероятной! Никогда не видел ничего подобного.
Румянец окрасил её щёки.
— Я так рада, что тебе понравилось.
— Очень! — Взяв Елену за руку, я повёл её в переднюю часть театра и вниз по ступенькам, всё время рассказывая о моих любимых моментах.
Когда мы остановились возле фонтана через улицу, она растерянно огляделась.
— Есть нечто, что я хочу тебе сказать, — начал я, и Елена кивнула, усаживаясь на край и пялясь на блестящие на дне монетки. Занимая место рядом с ней, я приподнял пальцем её подбородок, чтобы она встретилась со мной взглядом, и заправил небольшую прядь волос за ухо. — Елена, я помню, как сказал тебе, что ты можешь оставаться со мной до тех пор, пока тебе нужна будет помощь, чтобы стать на ноги.
Она с трудом сглотнула.
— Да.
— Я больше этого не хочу.
Её глаза мгновенно наполнились слезами, она попыталась встать и уйти, но я взял её за руку и остановил, призывая сесть обратно.
— Это прозвучало неправильно. Пожалуйста, останься и послушай. — Мне было противно от самого себя. Ни разу в жизни у меня не было проблем при разговоре с женщинами, но сейчас я звучал как идиот, у которого язык в заднице. — Я пытаюсь сказать, что не хочу, чтобы ты уходила. Даже когда ты станешь на ноги, я хочу, чтобы ты осталась и была моей. — Её глаза расширились, и я заметил, как она напряглась всем телом. — Я люблю тебя, Елена.
Глава 25.
Елена
— Что?
Мой голос прозвучал едва ли слышно: настолько слабо, что я сама засомневалась, услышал ли он меня или нет. Неужели Эштон только что сказал, что любит меня? Мне вспомнились кусочки разговора с Миллером, который у нас состоялся несколько недель назад.
«Он уже влюбился в тебя».
— Я влюблён в тебя, Елена, — сказал он, его взгляд не отрывался от меня.
Слова испугали и взбудоражили одновременно. Это были те слова, что я жаждала услышать из уст Эштона, но знала, что не могу ответить ему тем же. Даже если он проявлял ко мне лишь заботу и сочувствие, глубоко похороненный во мне страх быть отвергнутой по-прежнему мучил. Как бы я ни желала этих слов, ни одно не скатилось с моего языка. Я не знала, что сказать.
Хотела ли я остаться с Эштоном? Больше всего. Но будет ли он всё ещё хотеть меня, если я не смогу произнести эти три коротких слова? Был только один способ выяснить. Я устала жить в страхе.
— Я хочу остаться с тобой больше, чем ты можешь себе представить… но мне надо больше времени.