Герцог мягко щелкнул пальцами, и мама резко замолчала. И как не силилась, ей не удавалось изречь ни звука, только глаза в ужасе распахнулись.
Воздух словно сгустился, дракониры — те, что из военных — насторожились, подобрались, подобно хищникам, почуявшим угрозу. Остальная толпа, даже не видя и не чувствуя, отхлынула к стенам, к колоннам, ведомая древним животным инстинктом. Большая половина светильников лопнула, погружая храм в полутьму.
— Знай все место, дочь рыцаря.
От тихого голоса Анвара, казалось, само пространство шло рябью. Тени льнули к его лицу, придавая ангелоподобной красоте возраста и хищного очарования.
— Брака не будет. Выкинь свои бумажки, а ее, — он перевел тяжелый, как могильная плита, взгляд на меня. — Отдай за драдера. За два рудника он согласиться.
У меня было чувство, что мое сердце вынули из груди, повертели в руках перед толпой, разглядывая недостатки, а после бросили на пол и раздавили. Не с умыслом, боже упаси. Походя. Мимолетом. Просто, потому что этому красивому дракону нужно было пройти там, где оно лежало.
И он прошел. Хлестнув волной воздуха от резкого разворота и чеканя шаг. В этот миг в нем не было ничего от легкомысленного ослепительного юнца, посмевшего перечить императорской воле.
За ним потянулась его белая от страха свита, скоро храм накрыл гул мощных крыльев, а ветер снес оставшиеся светильники.
2. Семья
Отец выволок меня из храма, даже не дав подобрать фату и поправить платье. Его трясло от бешенства.
— Бесполезная негодница, горе семьи!
Он больно ткнул меня тростью, и тут же заулыбался, кланяясь старой графине, посетившей нашу неудачную свадьбу. Та проплыла мимо под руку с дочерями и компаньонками, не удостоив нас ни единым взглядом. Одно дело кланяться барону, что породнится с герцогом, и совсем другое кланяться просто барону, даже если тот богат, как раджа.
— Пустая! — донеслось из-за кустов. — Подумать только, попытаться отдать императорскому сыну бездаря в женском обличии! Барон сошел с ума…
Отец побагровел и тут же отвесил мне пощечину, грубо заталкивая в карету. Я извернулась чуть ли не в гимнастическом прыжке, чтобы не покалечиться.
Домой мы ехали молча.
Брат жевал яблоко, лениво оглядывая мое разукрашенное ударом лицо, сестра шепотом утешала маму, а отец методично набирался литоумом — местным алкоголем.
В тело Аланте я попала два года назад после очередного меткого удара ее отца.
Во всяком случае, в себя я пришла в чужом искалеченном теле, и, что хуже, возвращаться мне было некуда. В своем мире я погибла самым глупым способом из возможных — рухнула в шахту вместе с лифтом, у которого оборвался трос. И это белым днем в центре Питера. Дом старый уже был, лифт пятнадцать лет менять собирались, все бумажки подписывали… В общем, вряд ли от меня многое осталось.
Расклад сил в новой семье я поняла довольно быстро, как все дети, выросшие в сложных условиях. Отец пьет, буянит, срывается на детях, жена волочет быт и три работы. Семья Фьорре на свой драконий лад здорово напоминала мою собственную семью, разве что в своем мире я была единственной дочерью, а здесь нас было трое.
Аланте — старшая дочь семьи, некрасивая, слабая и бездарная, объект метких шуток и груша для битья. Лале — вторая дочь, умница и красавица, объект поклонения местных драдеров и дракониров, гордость родителей. И Итан — единственный сын семьи, обожествленный еще при жизни самим фактом своего наличия, а на деле обычный, дурно воспитанный подросток четырнадцати лет.
Первый год я вела себя совсем тихо, прислушиваясь, приглядываясь, жадно постигая обычаи и мифы драконьего мира. Я была далеко не первой иномирянкой, которых здесь ценили на вес золота, но не типичной. Иномирянки попадали сюда сами, целиком, вместе с собственным телом, а меня занесло в чужое. Расскажи я правду, меня бы, чего доброго, сожгли бы, как ведьму. Поэтому первый год я терпела, тешила себя иллюзией, что наберусь знаний, может, скоплю немного денег и сбегу. Второй год я жила надеждой на свадьбу. Иллюзий уже не осталось.
Некуда здесь было бежать.
Найти в этом мире драконицу, делающую карьеру было сродни чуду. Работали веи — низкорожденные, получившие лишь каплю драконьей силы, и драдеры — среднерожденные, наделенные способностями, но лишенные полноценного оборота и высшей драконьей магии. Дракониры же повелевали, владели, распоряжались, в крайнем случае, занимались благотворительностью.
Я же…. попала в прослойку Пустых, которых нигде не жаловали. Мне нигде не было места, будь я хоть веей, хоть драконирой, меня выставят отовсюду.