Антон… Сердце кольнуло, словно штопальной иглой. Как он там без нее? Наверное, тоже весь извелся.
Не понимает, куда она пропала, что с ней случилось, и предполагает уже самое худшее. Говорят, любящие сердца чувствуют друг друга даже на большом расстоянии… Но вряд ли — в разных мирах.
Бедный, как же он сейчас страдает! И ведь ему гораздо хуже, чем ей — она-то, по крайней мере, не думает, что суженый погиб, не видит его мертвым в ночных кошмарах. От боли за любимого стало трудно дышать, и слезы наворачивались — Вика еле сдерживалась. Нет, об Антоне то предсказание никак не могло быть!
Получается, что все-таки речь шла о Блайворе…
А вдруг женщина ошиблась насчет цвета глаз? С ореховыми глазами был соколик, а не с синими? Вика посмотрела на мужчин, между которыми шла через двор — на одного, потом на второго. Да нет, уж если ведунья знала, что с ней случится в другом мире, с глазами промахнуться не могла.
Девушка тяжело вздохнула украдкой. А ведь только Блайвор способен хоть как-то оградить ее от поползновений Риндаля. Правда, власти он над братом не имеет. Но и тот ему пока что не указ.
Они вошли в столовую. Со вчерашнего вечера народу прибавилось раза в два. Очевидно, пополнение это двор Риндаля. Вика замешкалась в растерянности — куда же ей-то теперь сесть? Свободных мест она не видела вовсе. Кстати, без принцев придворные не приступали к трапезе, однако подняться со стульев при появлении сюзеренов и не подумали.
Блайвор тронул ее за локоть:
— Идем.
По пути сделал знак слуге, и пока они дошли до левого торца стола, там уже появился второй стул.
Блайвор поприветствовал своих придворных, чем привлек внимание Риндаля, уже расположившегося за другим торцом стола — естественно, в гордом одиночестве. Он даже успел потянуться вилкой к какому-то блюду. И едва не выронил ее, узрев рядом с братом Вику.
— Гляжу, ты вводишь новые правила, — процедил он сквозь зубы, но достаточно громко, чтобы было слышно на другом конце стола.
— Это не правило, а исключение для исключительной гостьи, — Блайвор язвительно улыбнулся. —
Представители других миров не посещали нас еще никогда.
— Интересно, как к исключительности этой милой леди отнесется Латона… — в голосе Риндаля явственно прозвучал сарказм.
Однако губ Блайвора улыбка не покинула. Вике даже показалось, что она стала еще чуть более язвительной.
На этом пикировка завершилась, принцы и все остальные наконец приступили к трапезе.
После завтрака Вика решила посетить библиотеку. Надо же познакомиться с историей этого мира.
Осталось выяснить, где расположен местный кладезь знаний. Блайвор общался с кем-то из придворных.
Ничего, прислуга тоже должна быть в курсе.
Именно к слуге она и обратилась с вопросом «как пройти в библиотеку?» Не повезло ей даже больше, чем в итоге герою Вицина.
— Я тебя провожу, — заявил возникший неизвестно откуда Риндаль, схватил под локоть и поволок по коридору чуть ли не силком.
Правда, пришли они действительно в огромное помещение, где хранилось бесчисленное множество книг.
Только в том, что ей удастся что-нибудь почитать, Вика сомневалась очень сильно. Риндаль тут же прижал ее к одному из стеллажей, опершись на него руками по обе стороны от нее.
— Что тебя интересует? — спросил он, нависая недозволительно близко.
— История, — ответила Вика, судорожно соображая, как будет выпутываться из ситуации. Естественно, кроме них в библиотеке не было ни души. И из-за двери не доносилось ни единого звука.
Риндаль тем временем пошарил взглядом по полкам и извлек небольшой томик.
— Подойдет? — его глаза смеялись.
«История бурной страсти леди Бомене и лорда Ховалеса» — прочла Вика, открыв обложку. Вот спасибо-то! А судя по его хитрому виду, это, возможно, и вовсе иннарийская порнуха. Нравы-то у них тут, по-видимому, довольно вольные.
— Я имела в виду историю вашего мира, а не любовный роман.
— A-а. Это в другой части библиотеки, — сообщил Риндаль, однако и не подумал сдвинуться с места.
Вика попыталась поднырнуть под его руку, но он тут же опустил ее ниже. Вика наткнулась на нее шеей и выпрямилась обратно. Огонь, горевший в дерзких глазах, по правде говоря, пугал. Но пока Риндаль не применял силу, она предпочитала не вырываться, чтобы не провоцировать его.