Недалеко от стены, там, где заканчивалась рощица, начинались нестройные ряды одноэтажных домиков – возле города раскинулась деревня.
Людей стало больше. Кто-то выходил из открытых ворот города, кто-то топал им навстречу. Между домов бегали дети, собаки и куры. Жизнь кипела и бурлила – люди торопились закончить свои дела до заката, чтобы при свете лучины поужинать с семьёй и лечь спать в ожидании нового дня.
Робб натянул поводья, заставляя коня замедлить шаг.
– Гур, – позвал он. – Давай вперёд. Встретимся в «Золотом Гусе».
– Понял! – Гур ударил кобылу пятками, и та, пуская пыль из-под копыт, умчала его к городским воротам.
Когда трое путников добрались до города, солнце уже почти село. Двое сторожей у ворот окинули их скучающим взглядом и продолжили обсуждать более насущные проблемы. Улицы стремительно пустели, в больших каменных чашах разжигали костры, призванные освещать город. Домишки были в основном скромные, из серого камня или неокрашенного дерева. При этом улицы оказались неожиданно широкими, позволяя двум всадникам спокойно ехать рядом.
Постоялый двор «Золотой Гусь» прятался в глубине города и представлял из себя длинное двухэтажное каменное здание с красной крышей. Над полукруглой входной дверью – тоже красной – висела на двух ржавых цепях деревянная табличка с нарисованной птицей, отдалённо напоминающей гуся. Правда, был он не золотым, а жёлтым.
Когда Лана, Робб и Сив подъехали к зданию, из дверей, прямо под копыта коня Робба, вывалился пьяный мужик, которого тут же и стошнило. Конь недовольно заржал и остановился, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Пшёл отсюда! – гаркнул Сив, но тело на земле никак не отреагировало.
– В Вересе живёт лояльный короне банкир, может, мы остановимся у него? Или переночуем в храме? – умоляюще сказала Лана, глядя на уснувшего в собственной рвоте мужика и прислушиваясь к гоготу и громкой музыке, доносившимся из «Золотого Гуся».
– Нельзя, остаёмся тут, – отрезал Робб и спешился.
К нему тут же подлетел конопатый мальчишка и схватил коня под уздцы.
– Забирай всех, – Робб кивнул в сторону спутников и бросил мальчишке пару медных монет. – Накорми и вычисти.
Сив помог Лане слезть с лошади, и они последовали за Роббом, который уже успел скрыться в дверях.
«Золотой Гусь» встретил новых гостей запахом пива, табака и жареной свинины: на первом этаже располагалась довольно просторная таверна, заполненная мужиками и пышнотелыми официантками в белых замусоленных чепцах. У каждой из-под чепца по плечам и бесстыдно выпирающим из глубокого декольте грудям струились распущенные волосы. У камина на старой медвежьей шкуре сидели два музыканта, истязавшие гармошку и какой-то неизвестный Лане струнный инструмент.
На прибывших никто не обратил внимания, продолжая веселиться и чокаться деревянными кружками с пивом. Робб, окинув помещение быстрым взглядом, устремился в дальний угол, где за высокой деревянной стойкой скучал усатый мужик. Сив подвёл Лану к Роббу и отправился обратно на улицу, чтобы принести седельные сумки с коней.
– Ты хозяин? – Робб присел на винную бочку, служившую здесь стулом.
– Бородатый Больт к вашим услугам. Чем могу помочь? – когда хозяин трактира говорил, его огромные рыжие усы ходили из стороны в сторону как качели-балансир. Взгляд его был острый, пытливый. Казалось, новые гости вызвали в нём неподдельный интерес.
– Нам нужны две комнаты. На четверых. И горячий ужин, – Робб положил перед Больтом несколько монет, на этот раз серебряных.
Больт сгрёб монеты не глядя. Похоже – прикинула Лана – сумма была больше установленных здесь цен.
– Вам кровати совместные? – любопытный взгляд трактирщика остановился на Лане, и ей захотелось плотно запахнуть дорожный плащ, чтобы спрятаться от его глаз.
– Раздельные, – громко ответил Робб, перетягивая внимание Больта на себя.
– Как будете размещаться? – Больт будто нехотя оторвал взгляд от Ланы и перевёл его на Робба.
– Мы с сестрой в одном номере. Двое наших друзей – в другом.
– Понятно-понятно, – Больт выудил из-под стойки толстый заляпанный жиром журнал, гусиное перо и почти пустую чернильницу. – А где же ваш четвёртый друг? Потерялся по дороге?