Хотя я не уверен, как я отношусь к тому, чтобы делить её со своими братьями.
— Как это будет происходить? — спрашивает Нейт Килиана, как раз в тот момент, когда звонок указывает на наш этаж. — Кто на самом деле лишит её девственности?
— Конечно, это сделаю я, — сухой смешок Килиана не даёт никаких подсказок о том, серьёзен он или шутит.
— Почему ты должен решать? — говорю я.
Килиан резко поворачивает и ведёт нас по длинному узкому коридору с бесчисленными дверями вдоль стен. Может быть, мне было бы лучше выбрать случайную комнату и отправиться в собственное приключение, вместо того чтобы соглашаться с Килианом и его извращённой одержимостью.
Но Воробышек была очень привлекательной.
— Вообще-то, мы позволим нашей девственнице самой решать, — загадочно говорит Килиан, просовывая карточку в дверь двадцать восьмой комнаты. — Но тот, кто лишит её девственности, должен пригласить нас всех в комнату. Я этого не упущу.
Комната просторная и элегантная, но скудно обставленная, в ней есть только кровать, пара стульев и стол. Стены оклеены обоями с витиеватым рисунком, пара со вкусом подобранных чёрно-белых принтов с изображением обнажённой женской натуры в мягких тонах и большое горизонтальное зеркало рядом с кроватью.
Я перевожу взгляд на женщину, сидящую на краю кровати, сложив руки на коленях. Она крошечная, как следует из её имени, и я боюсь, что кто-нибудь из нас может переломить её пополам или, по крайней мере, повредить крыло.
Она не поднимает глаз, и когда мы подходим ближе, я вижу, что её сложенные руки дрожат, и она крепко сжимает их, пытаясь взять себя в руки.
Что привело её сюда? Судя по её великолепной фигуре, длинным шелковистым волосам и полным, надутым губам, держу пари, ей пришлось отбиваться от многих мужчин, чтобы сохранить свою невинность.
— Маленький Воробышек, — Килиан произносит эти слова одновременно как вопрос и утверждение, и её голова, наконец, поднимается, чтобы посмотреть на нас, и даже сквозь маску я вижу, как расширяются её глаза.
Женщина кивает и продолжает пристально смотреть.
Кто знает, чего она ожидала? Может быть, каких-нибудь пошлых стариков, чьи жены вышли за них замуж ради их банковских счетов, а потом отказались больше раздвигать ноги.
Вместо этого у неё есть мы трое, и, хотя она не видит наших лиц, она, вероятно, может сказать, что у нас гораздо больше энергии, чем у мужчин постарше.
Мы смотрим на неё в ответ, стоя плечом к плечу, образуя перед ней стену, предотвращая любой шанс на побег.
— Как это будет происходить? — спрашивает она. — Вас трое, а я могу подарить девственность только одному.
Кай делает шаг ближе к ней, засовывая руку в карман брюк и перенося вес на одну ногу.
— Я думаю, ты ошибаешься на этот счёт. Выбери число от одного до тридцати.
Сквозь кружево маски её глаза сужаются в замешательстве. Она ждёт объяснений, и когда их не последовало, она, наконец, говорит:
— Четыре.
Кай поворачивается и поднимает подбородок в сторону Нейта.
— Поздравляю, ты выбираешь первым.
Мне требуется мгновение, чтобы сообразить, что Килиан выбирает ту дату рождения, которая ближе всего к этому числу; он использовал эту систему случайного выбора, когда мы были детьми.
— Я возьму её киску, — немедленно говорит Нейт, в его голосе слышится удивление и, конечно же, удовлетворение.
— Ты будешь тем, кто заставит её истекать кровью, — молвит Килиан.
Маленькая девственница на кровати вздрагивает, хотя и пытается скрыть свою реакцию.
Он просит Воробышка выбрать ещё раз, и когда она говорит «двадцать восемь», улыбка Килиана становится хищной. Его день рождения тридцатого, мой — в середине месяца.
— Ты завладеешь её ртом, — говорит он мне с ухмылкой.
Воробышек сглатывает, возможно, сообразив, как Килиан собирается её взять, и её красивое бледное горло выглядит таким нежным, что мне интересно, с каким количеством меня она сможет справиться. Даже при честной ничьей у меня, как обычно, остаются объедки.
Конечно, минет — это здорово, но он ещё лучше, когда женщина знает, что делает. Будем надеяться, что эта девственница уже отсосала много членов, хотя, если судить по её невинному виду, это сомнительно.