Помимо всевозможных костюмов и разных экзотического вида тряпок, валявшихся тут в беспорядке, полки были полны разнокалиберных книг, вазочек – от псевдобарокко с аляповатыми розочками до минималистских цилиндрических стаканов синего цвета – и прочей дребедени. В этой квартире в каждом углу висела «музыка ветра» – этакие полые металлические трубочки, которые ударяются друг о друга при движении воздуха и при соприкосновении издают приятный мелодичный звук. Правда, сейчас был полный штиль, а потому они молчали. На стене к старому ковру были прикреплены ножны, в которых томилась длиннющая сабля, похожая на самурайский меч. На телевизоре лежал пневматический пистолет, который, как я выяснила, был заряжен. Из толстого фотоальбома выглядывали края старых советских купюр, зато сами фотографии лежали аккуратной стопочкой возле альбома. Телевизора не было. Наконец среди всего этого хлама отыскался и компьютер!
Я вытащила ноутбук «Самсунг» черного цвета из-под красной бархатной подушки, облепленной кошачьей шерстью, и включила его. Разрешения хозяина я спрашивать не стала, ему все равно по барабану, что тут делает неизвестная баба. Экран сразу же засветился мягким голубым цветом, «Windows XP» сообщил, что готов к работе, звуковым переливом. Слава богу, что здесь не стоит пароль на включение компьютера! Я рылась в файлах, пока наконец случайно не наткнулась на текстовой документ с многозначительным названием «Дневник». Весил он порядочно – около мегабайта. Я быстро скачала файл на диск, который предусмотрительно был вложен в шульгинскую папку, данную мне в дорогу, и выключила компьютер.
Надо всему вернуть тот вид, который был до меня, решила я – и принялась засовывать ноутбук под подушку, как вдруг сзади меня раздался металлический женский голос:
– Что вы тут делаете? Немедленно поставьте к-компьютер на м-место!
Очень мило. Вот и маменька семейства пожаловала. Надеюсь, у нее хоть сколько-нибудь есть здравого смысла? Странно, что я не услышала, как она подходила, плохой признак. Я обернулась и как можно приветливее поздоровалась.
– Вы не волнуйтесь, я не воровка, – глядя в очки, заверила я. – Я частный детектив, вот моя карточка. А компьютер… просто упал. Да, он просто упал.
Я сразу же протянула свое лицензионное удостоверение невысокой женщине, стоявшей перед мной. В очках, с короткой стрижкой на густых русых волосах, немного сутулая и чуточку располневшая, она была похожа на тысячи женщин, живущих в городах и городках России. Я напрягла память, вспоминая ее имя, – Заречная Нина Александровна. Лицо моложавое, за руками следит. Ногти не красит. Кольца не носит, что странно. Но в общем ничего необычного нет.
– Упал, г-говорите? – Женщина немного заикалась. – Это Барсик, должно быть, н-на подушке своей сидел и п-прыгнул, к-когда п-побежал меня встречать. Вот к-компьютер и свалился со стула.
Кот и в самом деле ластился к ногам хозяйки, мурлыча ей что-то и обиженно посматривая на меня зелено-желтыми глазами. «Не простит, что я его не покормила», – подумалось мне.
– Да, так и было, – свалила я на бедняжку всю вину. – Из-за подушки не видно, что под ней, а то бы я не позволила ему садиться на стул. А почему вы ноутбук на стуле держите?
Женщина устало взяла из-под подушки черный чемоданчик с кнопками и водрузила его на одну из полок. Теперь понятно, почему она сразу мне такой пустой показалась.
– Разве ж это я д-держу? Это в-вы у мужа спрашивайте, он т-тут т-три д-дня хозяйничал. Хотя сейчас он должен быть в театре, на репетиции.
Мужа, однако, поблизости не наблюдалось. Я выглянула в окно: возле подъезда уже никто не стоял. Видимо, улетели в театр на шабаш с тем мужиком на метле. Я вкратце объяснила хозяйке цель своего приезда. Мать Заречной опустилась на диван и сняла очки. Только теперь я поняла, что женщина, видимо, последние дни только и делала, что нервничала. Глаза были красными, воспалившимися от слез и недосыпа.
– К-к родственникам ездила в д-деревню, – пояснила она. – Д-добиралась д-долго. Ольга сказала, что п-поедет в район П-поливановки, так я д-думала, что, может, она к-к моему б-брату заехала?
– Ну и?.. – с надеждой спросила я.
Нина Александровна отрицательно покачала головой.
– Нету. Дом пуст, брат теперь у матери живет. А я не знала, у нас с ним немного напряженные отношения. Редко общаемся. В общем, дочь моя как сквозь землю провалилась.
В руках Заречной мелькнул платочек, однако бурных слез не последовало. Хозяйка и жена актера бесшумно высморкалась и предложила мне пройти на кухню, выпить чаю. Хотя прежде ей пришлось заняться уборкой. Я по мере возможности ей помогала, одновременно собирая информацию, разглядывая окружающие меня предметы. Семья сейчас испытывала финансовые трудности, но раньше явно жила в достатке. Впрочем, семьи, в которых есть хоть один творческий человек, подобный Заречному, вряд ли умудрятся сохранить хотя бы один предмет в целости и сохранности дольше часа. Все чашки были так или иначе поколоты, кастрюли радовали глаз своим разнообразием, я не встретила ни одной пары одинаковых суповых тарелок. Живущих в этой квартире кидало из крайности в крайность со страшной силой. Достаточно сказать, что полкухни было покрашено в белый цвет, а оставшаяся часть оклеена обоями с дельфинами. То ли денег не хватило, то ли такое оригинальное дизайнерское решение, кто знает…