– Все это вздор! – оборвал его Орлов. – Вы хоть сами-то верите в, то о чем говорите? Больше ста лет мы осваиваем эту землю, которая считается «царевой гордостью», а вы говорите о какой-то продаже.
– К сожалению это так господин, Орлов! Секретные переговоры на сей счет уже идут и вполне возможно, что идут в этот самый момент!
– Я не верю вам, Конели! Этого просто не может быть!
– Вы задали вопрос, а я вам на него ответил! Именно поэтому нас и отправили под видом миссионеров к вам в форт Росс, с тем, что бы озадачиться вашими изысканиями, понять истинные координаты залегания золота, а так же каковы их запасы. История с продажей уже не является секретом даже для газетчиков! Поверти, я говорю правду.
– Я все равно не верю вам, Артур, – процедил поручик, покачав головой. – Эта чудовищная ложь! Не для того мы здесь, принимали многотрудные испытания и лишения, что бы эту землицу продали за ненадобностью, как в лавке старьевщика поношенный сюртук.
– Это ваше дело, верить мне или нет, – пожал плечами англичанин, – добавлю только, что главным переговорщиком от вашей империи, выступает чрезвычайный посланник в Вашингтоне.
– И кто же он?
– Не знаю, какой-то барон и эти сведения верны, потому что переданы нам из верных источников Петербурга, от людей знающих секреты вашей империи и нами давно прикормленных. Не спрашивайте меня, их фамилии, я их просто не знаю.
– Все это слишком, – покачав головой, буркнул Орлов, – что бы походить на правду. – Я вам не верю, Конели, честь имею!
С этими словами поручик, отдав честь, развернулся и быстро зашагал, прихрамывая к звоннице, где на земле лежал сбитый взрывом колокол.
– Горе, какое, ваше благородие, – прошептал Степанов, стоя с не покрытой головой, – от взрыва то аж колокол сорвало. Ох, и дурной это знак!
– Новый справим, – стиснув зубы, проговорил офицер, – думаю, правитель подсобит, в столь богоугодном деле.
– Константин Петрович, – проговорил инженер, проходя мимо с охапкой винтовок, – есть раненные обездвиженные, может, их не будем добивать? Сами преставятся!
– Ишь, как ты заговорил, – пробурчал Орлов. – Мы их как раз из чувства милосердия и добиваем! К тому же они сюда, по твою душу пришли в первую очередь. Так ведь, Иван Иванович, договориться можно и до отправки парламентера к их вигвамам! А, что? Так, мол, и так, мы все такие великодушные, заберите своих пораненных. Только смекаю я, что парламентера нашего они заставят смерть принять лютую. Как ты не поймешь, инженер, что идет супротив нас война коварная и подлая? Нету у нас силенок пока в благородство играть!
В этот момент к ним подбежал старшина и тяжело дыша, выпалил:
– Ваше благородие! Татарин, каких-то чужаков привел! Видать где-то у входа в форт хоронились!
Орлов глянул на вход во двор форта, где под сводами арки, на коне восседал всадник. В типичном американском полупальто с широкополой шляпой на голове. Рядом стояло трое иноземных матросов в бескозырках с бубонами, в грубой парусиновой робе, с ужасом глядевшие по сторонам. Чуть поодаль виднелась фигура Ахата, стоявшего с винтовкой на перевес.
– Это еще, что за явление? – буркнул Орлов, доставая из-за ремня револьвер. – Все за бревна к бойницам! Пушку заряжаем на старый манер!
Подождав пока люди, укроются за стенами барака, поручик достал из ножен шашку и, обходя все еще парившие останки нападавших, направился к арке.
– Я поручик Орлов, – проговорил он, остановившись на безопасном расстоянии.
Всаднику в темном полупальто в клетку, в дорогих сапогах красного цвета, было далеко за пятьдесят. Его уставшие глаза, внимательно с прищуром изучали все вокруг, словно оценивая масштаб всего произошедшего здесь. Наконец попыхивая окурком сигары, он неторопливо отдал честь, двумя пальцами проговорив при этом:
– А я Джон, американец. Хорошо воюешь поручик, как генерал настоящий! Если срубишь эти три сосенки, то получишь для своего артиллерийского гнезда дополнительный сектор обстрела, я так думаю градусов в тридцать.
– Мы учтем ваше предложение. Это тоже американские матросы?
– Нет, бог миловал, – отозвался Джон, спрыгивая с коня. – Это испанцы, с какого-то парусника! Зачем туземцы их сюда притащили, я не знаю, к дереву они были привязаны, недалеко отсюда. После бойни, которую вы тут устроили, я думаю, что они аборигенам за ненадобностью уже. Вот я их и отвязал, что бы ни померли от страха.
– Ну что же, благородно, – кивнув, выдавил Орлов. – Джон воевал бомбардиром?
– Да, пришлось участвовать за компанию, – пробормотал тот, подтягивая ремни притороченных к седлу пехотных ранцев. – Шестая артиллерийская рота.