– Да, только тогда заживет здесь русский люд, – проговорил поручик с горечью, когда горное дело здесь твердо встанет. – Тогда не придется таскать муку на лошадях по фортам, а тогда сам люд торговый значительных и не очень держав повезет ее сюда. Да и для казны войной разоренной, продажа золота с углем будет ко времени. Ничего осталось потерпеть совсем не много, несколько переходов до Ново-Архангельска, а там дорога до Петербурга. Может, насей раз услышат наши доводы и примут наконец правильное решение в начальствующих кабинетах. Ведь зачем-то два года назад отрядили нашу секретную экспедицию.
– Ваше благородие, – проговорил старый казак, подходя, – собрались мы вроде. Можно и в Родину путь держать.
– Все взяли, что для перехода надобно? – рассеяно, уточнил Орлов, глядя на седую прядь волос, которая выбивалась из-под лохматой шапки казака.
– Все как есть, – кивнув, отозвался тот, – котелки, крупы, чая с сахаром, палатку с нашими рукавичками. Даже два куска мыла у сотника умыкнул, с шурупами винтовыми.
– Шурупы то нам зачем? – улыбнувшись, уточнил поручик.
– Так ведь в Ново-Архангельске их у него не допросишься. Попам только нет вещей теплых, в табеле-то они нашем не значатся.
– Ну, о них есть, кому позаботиться, – отмахнулся Орлов, осматривая стоявших поодаль людей.
– И зачем только мы их с собой потащили, – шепотом проговорил урядник, крестясь при этом.
– Приведем в форт к есаулу, а там пускай сами шагают куда вздумают. А чем они тебе не нравятся?
– Да, скользкие они какие-то, латиняне опять-же, а за нами увязались за православными. Что у Ламберта, что у Сулимы глазки, все время бегают. Прямо как у котов шаловливых. Черные у них душонки, ох черные!
– Хорошо, Степанов, я учту твои соображения, – кивнув, проговорил Орлов. Попрощались с полчанами? Ну и, слава Богу, забирай людей и в путь! Я вас догоню сейчас.
– Есть выступать!
Козырнув двумя пальцами, он перекрестился и, подойдя к стоявшим по одаль произнес:
– Не забывайте, что как и прежде живем по военным артиклям, идем тихо и не приметно. Вопросы есть? Ну, тогда все за мной марш!
Проводив взглядом свой не большой отряд, Орлов медленно подошел к Калязину и тихо сказал:
– Ну, вроде бы все, Павел Яковлевич, тронулись мы.
– Дай я тебя обниму напоследок! – проговорил тот, обнимая поручика. – Дойди обязательно до есаула.
– Все сделаем господин, полковник, – отозвался тот в ответ. – Можете не сомневаться.
– Я и не сомневаюсь, что Господь тебе поможет. Старайся вести людей тихо и скрытно, обходи любые стычки, у тебя с Неплюевым другие задачи стоят. Про ранец, что с минералами урядник несет, не забывай – это тоже важно, как и золото для империи. Доложи правителю нашему, что Саттер платить за участок отказался, а я предупреждал его об этом.
– Но оно ведь и к лучшему! Значит, участок этот все еще под нашим флагом находиться!
– Правильно смекаешь, Орлов, – кивнув, сказал полковник, – теперь донести это до правителя надобно быстрее.
– Все сделаем, Павел Яковлевич, сколько раз за турецкие линии хаживать приходилось, а это ведь у себя дома.
– Тогда война была и каждый из вас, пластунов знал, что если схватят, то янычары отведут душу, сдирая с еще живого кожу, в липких от крови халатах. А здесь мы хоть и на кромке империи, но у себя дома. Вот я и боюсь, что бы это обстоятельство ни сыграло с тобой злую шутку, ну все догоняй своих людей и храни вас Бог.
Со вздохом Орлов окинул взглядом спешившийся отряд казаков, на фоне желто-оранжевого великолепия и с грустью произнес:
– Прощайте, братцы, Бог даст еще послужим вместе царю и отечеству. Простившись с теми с кем, долгие месяцы терпел все тяготы и лишения, давая возможность горным инженерам проводить свои изыскания. Веря, что все принятые муки будут не напрасны и сослужат добрую службу на благо и для развития «земли царевой», Орлов поспешил за своим не большим отрядом. Который уходил все дальше и дальше к побережью океана Великого.