— Я прощу… — прошептала Силия.
Из яблочной рощи выбежали двое детей, мальчик и девочка, близнецы. Они смеялись. Будто бы не заметив меня, они пробежали мимо и углубились в лес…
Я вздрогнул, вспоминая лес Силии, но лишь на миг. Я чувствовал, что это другой лес. Светлый и безопасный. В этом лесу можно было увидеть, как лиса выводит на прогулку своих детёнышей, столкнуться с оленем и пробежаться до ближайшего дерева за шустрой белкой. Волки и медведи здесь тоже водятся. Но риск есть всегда.
— Так будет? — тихо спросил я. — Это возможно?
— Это всего лишь сон, — прошептала Силия.
— Это почти одно и тоже… — добавила Орайя.
— Это что же такое нам сниться? — ехидно спросил Корвел, грубо тыча меня носком сапога в плечо.
Я сел и вытер лицо. Оно было мокрым от слёз.
— Бабайка приснился?
— Иди к чёрту, — буркнул я, вызвав у Корвела приступ гомерического хохота.
Отсмеявшись, Продавец мечтаний вышел в прихожую. Вернулся он через несколько секунд. Мне на колени упал какой-то чёрный свёрток, пахнущий кровью и дымом.
— У меня такой же. Воняет, да?
— Угу, — кивнул я, с лёгким отвращением сбрасывая бронежилет на расправленную кровать. Но это отвращение не помешает мне надеть его сегодня. Отвращение — ничто по сравнению с жизнью.
— Ты спал, как младенец, и я решил сходить один, — сказал Корвел. — Хорошая мысль всегда запаздывает.
Как оказалось, пока я спал, Продавец мечтаний успел ещё многое. Он распотрошил мою сумку, сожрал две банки тушёнки и разбросал вещи. На тушёнку мне было плевать, а вот валяющееся тут и там оружие беспокоило.
— Ничего я не взял, — буркнул Корвел. — Только проверил, работает ли. И ничего не испортил.
— Надеюсь, — сухо сказал я.
— Завтракай, — распорядился Продавец. — Только быстрее, до вечера надо дойти до центра города. А это почти десять миль.
Двадцать километров… не хило… Но идти по ровной дороге будет легко.
— Успеем, — кивнул я, садясь за стол и начиная потрошить ножом железную банку. Открыв банку, я сковырнул жир и принялся наполнять рот холодным мясом.
Ночью мне не очень-то удалось разглядеть квартиру, где мы решили укрыться. Да и не слишком-то хотелось — я уже готов был заночевать прямо на лестничной площадке: мы обошли два дома в поисках открытых квартир. Но, когда мои глаза уже закрывались сами собой, нам посчастливилось.
Жители этого дома убегали в спешке. Потому и дверь не закрыли. Я увидел разворочанный шкаф в прихожей, две брошенные сумки. Люди убегали, спасаясь от ложной тревоги, чтобы умереть.
Мой взгляд наткнулся на фотографию. Симпатичная семья, двое маленьких детей, все улыбаются. Фон — небольшой водопад. Если бы не немного странная одежда, я бы сказал, что это обычная земная семья на отдыхе.
Надеюсь, такая же счастливая семья на Земле сейчас завтракает за кухонным столом, а не валяется грудой костей в бункере-могильнике.
Я открыл было рот, чтобы сказать об этом, но Корвел, как всегда меня прервал:
— Меня сейчас беспокоит другое. Все Продавцы мечтаний, кроме четверых, мертвы. Хамайю изнасиловал и убил собственный телохранитель. Стера с сыном сгорели в пожаре. Это произошло три часа назад, перед рассветом.
Я пожал плечами и продолжал жевать. Не скажу, что меня обрадовало это известие. Но и расстроить не расстроило. Мне было плевать.
— Ты кретин? — сухо поинтересовался Корвел. — И даже не пробуй отрицать. Ты что, не понимаешь, что победитель этой Игры станет единственным наследником Предтечи?
Вилка повисла где-то на середине пути от банки к губам. Из раскрытого рта вываливалась тушёнка.
Это был конец.
Глава одиннадцатая
— Хмурый ты какой-то, — сотый раз за день сказал Корвел.
Я злобно зыркнул на него и в сотый раз промолчал. Этому ублюдку нравилось смотреть на то, как страдают люди, этого у него не отнимешь. Да, ему пришлось тяжело. Но… я его не жалею.
— Может, помочь тебе избавиться от этого бремени? — вкрадчиво продолжал мой спутник. — Или ты сам пустишь себе пулю в лоб? Как я понимаю, то, что ты увидел в Отражении Аларии, тебе не очень-то понравилось.
Я уже думал об этом. Вернее, не переставал думать. Разрушения, которые ближе к центру города стали куда сильнее, располагали к мрачным мыслям. Алария хотела доломать и без того разрушенный мир. Сломать его, и начать сначала, если вообще останется хоть кто-то, с кем можно начинать.