Лестница кончилась. Я оказался в тускло освещённом помещении, вырвавшемся откуда-то из времён холодной войны. Мотки проводов, красные лампочки и железо, железо, железо… Здесь всё пахло железом. Наверное, когда-то это помещение было бомбоубежищем, но задолго до того, как этот мир канул в бездну войны, уничтожившей её.
— Это маскировка. Оно ещё не ожило.
Знакомый голос. Хотя, разве я ожидал встретить кого-то другого?
— Давно не виделись, — сказал я, не поворачиваясь к Аларии.
— А как же те дети, которых ты убил? Разве не по моей просьбе ты сделал это?
— Я имею ввиду — наяву.
— Отражение — тоже явь. Оно так же реально, как я или ты. И действия, совершённые там, отражаются на этом мире. И… — она на миг замолчала. — Посмотри на меня!
Я послушно повернулся. Всё равно ничего другого не оставалось.
Алария, новая Владычица, стояла в непринуждённой позе. На ней было всё то же нейтральное платье, что и первой встрече, на Земле. Лицо искажала та же усмешка, хотя сейчас она выглядела скорее победоносной. Так почему же я решил, что выражение её лица не изменилось? Правильно. Она улыбалась, не разжимая губ, чтобы не показывать свои кривые зубы.
Вот он — новый Владыка. Некрасивая девушка, стесняющаяся принять себя такой, какой она есть. Признаться себе в своём уродстве. Пусть не моральном, хотя бы физическом.
— … и ты принял мой вариант развития событий, — закончила Алария, глядя мне прямо в глаза.
Да, глаза у неё что надо. Почти как у Орайи.
— Всё ещё хочешь воскресить её? — Усмешка на её лице стала горькой. Неужели ревнуешь, Владычица? — Или ту смазливую сучку Силию? А, быть может, обеих сразу? Быть может, и мне найдётся место в этом личном гареме из Продавцов мечтаний? Тебе, ничтожеству с захудалой планетки? Хватит тебе гарема из трёх представительниц силы этого мира? — Алария уже почти кричала. Её и без того некрасивое лицо теперь было просто ужасным. Зубы блестели в хищном оскале, рот искривился.
— Сомневаюсь, — тихо сказал я.
Я и не надеялся, что мои слова успокоят её. Но Алария замолчала.
— Я могу дать тебе всё, — как-то жалко, умоляюще, прошептала она. — Власть над этим миром. Ч-чёрт, я уже дала тебе всё. Я сделала тебя Продавцом мечтаний, последним, после меня. Мы… мы сможем… Я нарожаю тебе детей, маленьких, красивых деток, которые пойдут в тебя… И мы будем править…
Она продолжала что-то говорить. А у меня в голове будто что-то щёлкнуло.
«… чувствую… Аларию…».
— Я согласен, — сказал я.
Алария замолчала на полуслове. Её лицо с приоткрытым ртом выглядело глупо. Будто она не верила в то, что услышала.
— Я согласен, — повторил я. — Только скажи: Продавец мечтаний может быть Представителем другого Продавца?
Она поняла. Слишком поздно. Её взгляд метнулся куда-то в угол, но тело движется куда медленнее, чем взгляд.
А стрелять с левой руки и без того боевого безумия оказалось не так уж и тяжело. Тем более между нами был едва десяток шагов. Голова Аларии дёрнулась назад, в виске расцвёл кровавый цветок, стену за ней забрызгало. Она рухнула на пол, дёргаясь и хрипя. Это с пулей в виске!
Я шагнул ближе. Так и есть. Рана затягивалась. Да и чему удивляться? Регенерация, пожалуй, единственное, чего я не видел в этом цирке уродцев. Я выстрелил ещё раз, снова в голову. Они же не бессмертны, иначе прошлый Владыка всё ещё пытался бы править этим миром, а я сейчас сидел бы на паре или попивал пивко с друзьями.
Я выпалил в Аларию всю обойму. Взял пистолет в зубы, наплевав на сломавшийся клык, перезарядил и продолжил стрелять. До тех пор, пока от головы неудавшейся Владычицы не осталось практически ничего. Только тогда упрямая плоть перестала шевелиться и срастаться.
Последнее красное пятно в моей голове погасло. Я не видел его раньше потому что оно сливалось с двумя другими.
А после…
Он ожил.
Свет разгорался медленно, открывая мне все убогие детали интерьера, жуткую смесь, которая когда-то была головой Аларии. Меня.
Нового Владыку.
Последней открылась дверь. Невзрачная дверь с надписью «Вход запрещён! Только для служащих!».
Я рассмеялся. Наверное, я давно так не хохотал. Судьбы мира решаются неизящными убийствами, а дверь от дворца Владыки — лишь вход в чулан, где стоят швабры и вёдра.