Х.КАРРИ (радостно). Слышали?! За мной, мальчики!
Свет гаснет. Вскоре он зажигается вновь, постепенно освещая небольшую комнату, стены которой сделаны из сучковатых сосновых досок и покрыты морилкой. В углу этого служебного помещения стоит огромный стол-бюро с крышкой на роликах; над ним, у телефона — такого же, как в доме Х.Kappи — кнопками прикреплены к стене какие-то сводки, объявления; тут же — всегда перед глазами — десяток мужских фотографий разного формата. Мы в конторе шерифа. У окна — потертый кожаный диван, который поначалу мы не заметили; на нем, видимо, спят, и постель еще не убрана. На подоконнике — тарелки с остатками, вчерашнего ужина, пустая бутылка. Человек, нашедший здесь пристанище, одинок — об этом не трудно догадаться.
Входит ФАЙЛ. Существуют люди, возраст которых определить трудно, — Файл относится к их числу. Он высок, чуть сутул; его спокойные, умные глаза порой смотрят насмешливо, и лишь по ним можно определить шутит ли он или говорит серьезно. Иногда он посмеивается и над собой; сознание, что жизнь его могла сложиться более удачно, придает его юмору привкус горечи
ФАЙЛ. (Руки держит на животе, заложив большие пальцы за пояс) Я благодарен, шериф, но собака мне не нужна.
ШЕРИФ ТОМАС (входя вслед за Файлом) Какая это собака — щенок! Послушай, что он делает. Он не бросается к первой миске, когда их кормят, он ждет, чтобы наполнили вторую. И пока его братья дерутся, он опорожняет эту миску дочиста. Что ты скажешь?
ФАЙЛ. Он просто обжора.
ШЕРИФ ТОМАС. Он очарователен. Когда я сплю, он лезет ко мне на кровать и устраивается у меня в ногах. Ты меня возмущаешь, Файл. Ты же был женат когда-то. Неужели тебе не холодно спать одному?
ФАЙЛ. Я бы не сказал, что сегодня — ночью мне было холодно, шериф.
ШЕРИФ ТОМАС. Нет, Файл, ты просто не любишь животных.
ФАЙЛ. Это неправда. Когда я жил в Педливилле, у меня был енот.
ШЕРИФ TОMAC. (убежденно) Енот не собака.
ФАЙЛ. Он очень меня смешил. Дашь ему банан — он не съест, пока не помоет.
ШЕРИФ ТОМАС. Куда он девался?
ФАЙЛ. Сбежал.
ШЕРИФ ТОМАС. Вот видишь! А собака — можно ли представить, чтоб она сбежала?
ФАЙЛ. Собака у меня тоже была.
ШЕРИФ ТОМАС. Врешь. Какой породы?
ФАЙЛ. Дворняжка.
ШЕРИФ ТОМАС. А как ты звал ее?
ФАЙЛ. Так и звал — Собакой.
ШЕРИФ ТОМАС. Не больно же ты ее любил, если дал ей такое неподходящее имя.
ФАЙЛ. Оно ей нравилось.
ШЕРИФ ТОМАС. А куда девалась Собака?
ФАЙЛ. Попала под машину.
ШЕРИФ ТОМАС. Животные от тебя либо сбегают, либо бросаются под машину. (Взглянул на часы) Пожалуй, мне пора идти. Может, передумаешь еще?
ФАЙЛ. Вряд ли.
ШЕРИФ ТОМАС. Ну, я пошел, взгляну, что делается вокруг.
ФАЙЛ (когда Шериф уже в дверях) Так ты говоришь, что он устраивается у тебя в ногах?
ШЕРИФ ТОМАС. Прямо в ногах. В моих старых, уставших ногах. Я чувствую, как он дышит. Увидимся позже, Файл.
Оставшись один, ФАЙЛ подсаживается к подоконнику, ставит перед собой зеркальце и, когда проводит ладонью по щеке, замечает, что рукав на локте протерся. Отставив бритву, он вынимает из коробки из-под сигар иголку с ниткой. Звонит телефон
ФАЙЛ (в трубку) Хэлло! Шериф только что вышел. Да. Его помощник. Такого не знаю. А что он натворил? (Слушает) Как его зовут, говорите? (Берет бумагу, карандаш) Торнадо Джонсон? (Записывает) Так. Он вооружен? Есть ли у него револьвер, спрашиваю? Ладно, пришлите его карточку. Фотографию, говорю, пришлите!
Пока он говорит, в контору входят Х.КАРРИ, НОЙ и ДЖИМ. НОЙ был про-тив этого визита, но и сейчас остался при своем мнении. X.KAРPИ и ДЖИМ не-сколько смущены; решимость им изменила, как только они перешагнули порог конторы
ФАЙЛ. Привет, Карри. Привет, мальчики! Дождя все нет?
Х.КАРРИ. Нет дождя, Файл.
ФАЙЛ. Ну, а в Суинтривере — там как?
НОЙ. (Сухо) Мы там не были.
ФАЙЛ. (Принимаясь за починку рубашки) А что говорит Лиззи? Она ведь ездила в Суинтривер.
ДЖИМ. Ей там очень понравилось. У нее не было ни одной свободной минуты. Каждый вечер ее приглашали на танцы, или погулять.