Согласно исследованиям практика скальпирования в доколумбовую эпоху была широко распатронена в регионах реки Святого Лаврентия, Великих Озер и нижней долины Миссисипи, т. е. именно в тех местах, где французы основали свои крупные поселения, фактории и христианские миссии — Квебек, Монреаль в долине Св. Лаврентия, Ниагара, Детройт, Мичилимакинак на побережье Великих Озер, Новый Орлеан в дельте Миссисипи.
Безусловно, что появление европейцев и металлических ножей способствовало обострению межплеменных конфликтов и распространению обычая скальпирования. Однако, все предположения о том, что плата за скальпы в Новой Франции способствовала данной практики, являются косвенными.
Что касается превращения ритуала скальпирования в обычный бизнес на крови. Эта общепринятая идея убедительна только в том случае, если придерживаться мнения, что мы имеем дело с коммерческой сделкой, т. е. скальпы были проданы туземцами, которые в той или иной степени изменили своим обычаям, отказавшись от сохранения этой эмблемы победы над врагом.
Но, если рассматривать скальп как почетный дар и инструмент дипломатии, за который в соответствии с законами гостеприимства и добрососедских отношений требуется отдариваться, то все заиграет совсем по-иному:
Снятые волосы являются величайшим подарком, какой только могут сделать дикари, и они утверждают, что этим показывают свою привязанность к интересам тех, кому они их преподносят. Bacqueville de la Potherie, Voyage de l’Amerique, III: 129.
Стоит отметить, что довольно часто случалось так, что отрядам, вернувшимся с войны с пустыми руками, безвозмездно вручали столько же товаров, сколько давали тем, кто вернулся с несколькими скальпами. Таким образом, за индейскими воинами признавалось право на военную неудачу, когда те, теснимые противником, не имели возможность снять скальп с убитого врага, что полностью выбивается из привычной схемы «деньги-товар-деньги».
Французы тратили больше денег не на покупку скальпов и пленных, а на подарки индейским племенам. В мирное время в качестве ритуала подтверждения союзнических отношений, а в предвоенное и военное время, чтобы побудить индейских воинов встать на тропу войны. Другое дело, что военная этика индейцев позволяла целому отряду воинов сойти с военной тропы, без умаления чести и не убив ни одного врага, по причинам, которые на взгляд европейцев выглядели смехотворными. Таким образом, плата за скальп служила всего лишь дополнительным стимулом для индейцев, чтобы они доводили начатый военных поход до логического конца.
Дары, которые предлагались для снаряжения военных отрядов перед походом, и награды, которые предлагались по возвращению с военной тропы, давали необходимые средства для войны туземным воинам, не внося разлад в военную мотивацию целей и принципов, характерных для логики коренных обитателей Америки — поиск получения личного и племенного престижа, захват добычи и пленных.
Тот факт, что союзники французов часто продолжали воевать и снимать скальпы после того, как их предупредили о прекращении военных действий и о том, что им больше не будут платить за добытые призы, убедительно свидетельствует о том, что следование традиции скальпирования не зависело от политики колониальных властей.
Для нас все эти различия были несущественны. Мы уцелели и победили. И потому спокойно отмечали свое возвращение из опасной экспедиции. Так прошло два дня. На третий день, когда я возвращался из крепости к себе на корабль мне преградили путь десяток индейцев и не показывая враждебных намерений вступили в переговоры.
Меня приглашали посетить лагерь местных ирокезов для участия в празднике — вот совсем я не хочу участвовать ни в каких индейских праздниках. По итогу какая-то подлянка будет, и я категорически отказался от участия в праздниках и поднимаю руку, чтобы жестом показать — куда идти этим посланцам, но они внезапно падают лицом вниз на землю. Такие внезапные телодвижения меня заинтриговали и по моей команде одного из делегации подвели ко мне, и я узнал — теперь я знаменитый и меня почитают и собственно праздник устраивают, что бы я снял порчу с вождей. Или если великий не хочет праздника, то куда пригнать скот или доставить шкурки бобров, что бы я сменил гнев на милость.
Глава 18
Никогда не видел себя в качестве экстрасенса, но «битву экстрасенсов» смотрел — забавная передача. На одного хоть что — то умеющего и знающего — тысячи энтузиастов, но, к сожалению, не одаренные. После моего зачетного выступления на берегу замерзшей реки у меня появились поклонники из числа злобных индейцев, которые жаждали и моей крови и моих умений и от скальпа эти местные жители не отказались бы. После первого настойчивого приглашения на сеанс черной и белой магии возникла пауза. Заинтересованная сторона искала возможности решить вопрос с самыми минимальными затратами, но я постарался не давать такой возможности и везде был с охраной. Становиться к столбу пыток и проверять сколько оборотов кишок будет если мне распороть живот и крутить кишки вокруг столба. Это было одним из любимых занятий буйных индейских местных жителей.