Так мы и шли — ожидая в любой момент атаки индейцев со всех сторон. Охотники вооружились гранатами и прикрывали наш строй. Наступил обед и необходимо было немного передохнуть и форсировать небольшой ручей. Опять импровизированное каре и небольшое совещание в центре строя. При форсировании ручья строй нарушиться и тогда атака индейцев неминуема. Из числа рядовых выбираю добровольцев и вооружаю гранатами и теперь у нас одновременно будет пятнадцать гранат в каждом броске. Сомнительно, что индейцы знакомы с гранатным боем. Это наше единственное преимущество и надо разыграть этот козырь в самый удобный момент.
Опять к нам парламентер — предложение опять идиотское. Индейцы так меня уважают и бояться, что если я выйду к ним в качестве заложника, то они /индейцы/ отпустят и женщин, и остальных пленных.
Я не успел ответить — крики солдат из строя ответили за меня. Солдаты, выражаясь очень нецензурно посылали этих парламентеров. И в более вежливой форме требовали от меня командовать этой группой и дальше и не сдаваться в плен.
Я не собирался сдаваться ни в заложники, ни в плен и не верил ни одному слову этих парламентеров. Получив отказ в капитуляции и отказ в сдаче в заложники индейцы продемонстрировали опять свое мастерство в медленном убийстве несчастных пленных. Теперь среди жертв оказались и женщины. Пока индейцы убивали пленных и собрались в месте казни поглазеть на происходящее мы пошли на прорыв и форсировали ручей. К нам со всех сторон кинулись атакующие группы, но они опоздали — ручей был форсирован и строй восстановлен и атакующие группы индейцев наткнулись на град летящих в их сторону гранат. Это было неожиданно и сильно. Потеряв десятки нападавших — индейцы отошли к лесной опушке и стали оттуда нам угрожать, но теперь эти угрозы вызывали только смех и издевки в адрес нападавших. Боевой дух моей команды был восстановлен полностью и теперь у ирокезов не осталось шансов нас победить. Такое изменение в настроении солдат, ещё недавно боящихся каждого крика нападавших изменило и политику ирокезов — они стали убивать пленных на наших глазах и тогда мы открыли огонь из нарезного оружия специальными пулями. Часть пленных видя, что их ждет только смерть — бросились на прорыв и прорвались к нам. Индейцы ещё покричали угрозы и отошли. К сожалению, спастись из строя пленных удалось совсем немногим, к нам присоединилось ещё семьдесят человек. Но это было сомнительное усиление — оружия они не имели и были только обузой.
Переход к форту далее прошел без атак и происшествий.
12 сентября, через несколько дней после эвакуации Нортфилда, на Дирфилд во второй раз напала небольшая группа индейских воинов. Они разрушили два дома и увезли несколько повозок с продуктами. Власти Массачусетса решили, что необходимо эвакуировать и Дирфилд, благо урожай того года был превосходным и колонисты имели достаточно продовольствия, чтобы прокормить несколько десятков лишних ртов. В Дирфилд отправился отряд из 79 милиционеров под командованием капитана Томаса Латропа, который должен был сопроводить поселенцев в Хэдли вместе с недавно собранными запасами продовольствия. 18 сентября Латроп вместе с жителями покинул Дирфилд, сопровождая длинный обоз повозок с провизией. По пути к Хэдли возле мелкого ручья в нескольких милях к югу от Дирфилда первая повозка остановилась, чтобы отдохнуть, ожидая, пока остальные догонят её. Некоторые милиционеры даже сложили оружие, чтобы собрать фрукты и отдохнуть.
Именно этот момент выбрал для нападения Муттамп, сахем племени нипмуков, воины которого следили за передвижением конвоя с момента его отправления из Дирфилда. Около семи сотен индейцев одновременно атаковали растянувшуюся колонну. Латроп был убит почти сразу, а в последовавшей бойне погибло 60 человек: 43 милиционера и 17 мирных жителей.
Одно из самых обескураживающих поражений англичане потерпели в то же самое воскресенье 26 марта на территории Плимутской колонии, где Канончет наконец-то сумел взять реванш.