Тогда и стал я считать — что осталось. Не осталось практически ничего. В ротах было по сорок человек и по десять патронов на каждого. Так на десять минут вялой перестрелки. Надо было вытаскивать тузов из рукава — показать французам как мои научились воевать ночью.
Собрал всех в три группы и независимо от того кто из какого батальона. Оставили по пять человек в редуте охранять знамена и прямо в полночь пошли. Как я раньше говорил поле перед редутами было изрезано глубокими оврагами и вот по этим оврагам мы и вышли в тыл к французскому лагерю и когда французы разошлись по палаткам спать — ударили в спину.
Никаких постов не было и первые палатки вырезали без шума. Затем наткнулись на неизвестно куда бредущего француза — заполошный крик и началась паника. Ночной бой страшен и сам по себе здесь же наложился на усталость от бессмысленных атак и неопытность резервов из Франции и паника ударила по мозгам и люди побежали. Бежали так что остановить эту массу французские офицеры смогли только через десять миль. Солдаты устали и сами остановились. Мы же вывезли обоз французов на свою сторону и заклепали пушки на батареи. Как заклепали — это просто забивается большой гвоздь в запальное отверстие и всё. Теперь только ремонт.
Утро пришло. Солнце поднялось. Атак не было. Французы ушли. Плакать по французам никто не стал. Мы выполнили приказ и теперь спокойно восстанавливали редуты и варили обед. Обоз был на дивизию и теперь у нас было море патронов и такое же море продовольствия и фуража. Это, не говоря о винном довольствии. Именно отсутствие винного довольствия вызывало наибольшие нарекания от рядовых. Могло не хватать еды или чая, но отсутствие бренди вызывало разброд и шатания. Теперь получив двойную порцию на сегодня и твердое обещание закрыть недостаток вина за прошлые дни — рядовые бодро пилили дерево и копали землю.
Офицерский состав был у меня в гостях на шашлыках. Пока все работали мы пили вино и ели шашлыки. Правда здесь и сейчас это не самое модное блюдо. Но едят и нахваливают и тревожно ждут моего решения по трофейным деньгам. Деньги положено сдавать и вообще мародерство строго запрещено. фактически существует неофициальная градация что можно присвоить и чего нельзя. Это зависит от должности и звания. Рядовой и сержант могут положить в карман то что успели взять на поле боя. Но дорогую саблю уже им нельзя брать — это уже для офицеров. Так и с деньгами. Полковые денежные ящики надо сдавать, но можно и не сдать. Зависит от доверия между офицерами. Так и чемоданами из обоза если эти чемоданы были растерзаны в бою, то и вопроса нет. Если нет, то решение за командиром.
Вот теперь все сидят и ждут какое решение будет принято.
Отпив вина сообщаю — оказывается все полковые денежные ящики были разбиты в бою и так же растерзаны чемоданы из обоза. Надо офицерскому собранию посмотреть может там осталось что-либо полезное и выбросить этот мусор. Общий восторг и офицеры немедленно избирают комиссию и начинается дележ трофеев. Шотландцы бывают и богатые, но те служат в кавалерии. В пехоте люди не такие богатые плюс накладывается знаменитая шотландская скажем так бережливость. во время этого увлекательного процесса забыто всё и потери, и страх смерти. Люди теперь готовы и дальше воевать. Я доказал — удача меня не оставила.
Более нас не атаковали. Я наблюдал французы вернулись на позицию батареи и вывезли испорченные пушки на ремонт и оставив кавалерийский эскадрон наблюдать за нашими редутами собрали остатки лагеря и ушли.
Старая как мир уловка. Мы ушли нас нет и затем атака кавалерии в чистом поле. Пехота не успевает встать в каре и всё — отдельные рядовые бегают по полю, и кавалеристы рубят бегущих. Пару раз я уже наблюдал такие атаки.
Плотность французских постов упала и к нам проник посыльный с приказом. Оставить эту позицию и совершить марш и занять позицию вниз по течению реки.
Приказ был авантюрный. Первое мы были окружены и марш исключался. С обеспечением боеприпасами нам предлагалось разбираться самим. Идите и сделайте. Как меня не интересует. Позиция была интересная у командующего. Но в британской армии никто никогда не спорил с приказом. Не стал и я проверять что будет если не исполнить приказ.
Ситуация была следующая.
Мы были блокированы и пеший марш исключался. Прорыв с боем возможен. Но тогда придется бросить обоз на себе мы не унесем всех трофеев. Вот такой трудный выбор. Назначил военный совет. Собрались командиры батальонов и узнали подробности приказа. У всех печаль на лице бросать только что добытые трофеи это полностью противоречило шотландской бережливости. Предложение было и звучало так. Оставляем трофеи, но с охраной и прорываемся. Умрем, но вещи не бросим.