лишь ему самому. - Моя мать, как ты знаешь, была придворной дамой при короле Людовике XIV... - Знаю-знаю, - отмахнулась Виолетта. - И именно она убила почти всех его детей во младенчестве. Здесь нечем гордиться, знаешь ли! Мужчина шумно выдохнул и впился взором в глаза старушки. Ей был знаком этот безумный взгляд, любого другого он испугал бы, но Виолетта лишь словно вернулась на сорок лет назад. Он точно так же смотрел на нее в тот день, когда она молоденькой девушкой заявилась в этот дом с твердым намерением убить виновника гибели ее сестры. - Я... не горжусь, - наконец спокойно ответил мужчина. - Мать была той еще гордячкой. Все кичилась своей внешностью и кавалерами, - на последнем слове в безмятежный тон продавца ворвались нотки отвращения. Он вновь отвернулся от Виолетты и с осторожностью взял с полки старый фолиант. Черные глаза мельком выхватили название тома и осветились торжеством. - Я ведь не упоминал, зачем она убивала детей... - И зачем это продолжаешь делать ты! - зло оборвала его старушка. Мужчина вновь тяжело вздохнул. - Посмотри на меня, - наконец выговорил он. - Посмотри! Виолетта нехотя окинула торговца небрежным взглядом. - Я честно пытался бросить это черное дело! Пытался! - вдруг сорвался он на крик. - Ты перевернула мое сознание, и я поклялся тогда! Старушка прерывисто вздохнула и наконец задержалась взглядом на его глазах. - Но ты не сдержал обещание... - тихо кивнула она. - Просто не смог! Я... - мужчина запнулся на полуслове. На некоторое мгновение повисла тягучая тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием торговца. - Моя мать. - продолжил продавец кукол уже спокойным голосом. - Она всегда мечтала о вечной молодости, - на этом моменте мужчина печально усмехнулся. - Вполне типичная прихоть для придворной дамы, согласись! Но ей удалось найти способ. Виолетта заинтересованно наклонила голову, эту историю ей еще не приходилось слышать. - Она была неплохой женщиной ведь, - передернул плечами мужчина. - Да-а, охотно верю... - ядовито вставила старушка. - Не перебивай! - вновь сорвался торговец. - В ней не было тьмы. Ни капли. Но желание всегда быть прекрасной затмило ее разум. Ей помогал старый колдун - мой дед. Тому не было дела ни до чего человеческого, он толкнул ее на этот путь. Виолетта буквально чувствовала, как накаляется атмосфера. Она прекрасно понимала стремление продавца кукол выгородить свою мать, но гнев не давал ей остыть и посмотреть на ситуацию его взглядом. - Он посоветовал ей провести ритуал, заключивший частицу ее души в деревянную марионетку. Именно так эта чертова кукла смогла забрать душу маленькой принцессы. Мать получила все жизненные силы малышки. Это были дни ее расцвета! - горячо проговорил мужчина. - Но этого хватило ненамного лет. Мать стала одержима идеей вновь воспользоваться ритуалом... - И ты ее в этом поддерживал? - не удержавшись, воскликнула Виолетта. Мужчина умолк на несколько мгновений, вперившись затуманенным взором в пол. - Нет. - Но почему тогда сам пошел на это? - гневно спросила старушка. - Ты покалечил столько судеб! - Знаю. - коротко согласился продавец кукол. - Но тогда... Мать все меньше и меньше походила на себя спустя годы. Мне было двадцать, когда она вновь взялась за свое. Ее разум и чувства больше не были человеческими. Я пытался остановить ее, но... Все случилось слишком быстро, - в черных глазах мужчины показались слезы. - Я убил ее, понимаешь? Понимаешь? Я! Виолетта судорожно вздохнула и прижала руки к губам. - И ее проклятие перешло ко мне. Я стал одержим. Пытался даже покончить с собой, лишь бы не просыпаться ночью в поту от дикого желания заполучить чужую душу, чужую силу. Мужчина тяжело опустился на пыльный старый стул и закрыл глаза. Сейчас Виолетте он показался таким немощным и разбитым, что старушка невольно пожалела его. - Но сейчас это уже не важно, - резко распахнув глаза, пробормотал мужчина. - Я пытался тогда, клянусь, пытался уйти с этой темной тропы. Но... - и без того тихий голос торговца кукол дрогнул. - Мое тело взбунтовалось. Я стал рассыпаться... Бессонные ночи, ломка. Порой, сознание покидало меня. Я мог очнуться в совершенно незнакомом месте, не зная, как очутился там! Мужчина отошел от Виолетты в дальний угол комнаты и устало оперся о стену, держа в руках старый том. - Мне... жаль, - прошептала старушка, не зная, как реагировать на признание старого знакомого. Торговец куклами вдруг резко захлопнул книгу, его безумный взгляд впился в темноту, а губы в ужасе бормотали что-то. В его памяти отчетливо вспыхнули события того самого дня сорок лет назад. Он, как сейчас, помнил, какой злостью и непривычной для обычных женщин силой светились глаза Виолетты. А ведь ей не было и двадцати. Она была изумительной, и это свело его тогда с ума. Да что там говорить! И сейчас он понимал, что та далекая влюбленность, неожиданно вспыхнувшая в его пустом сердце, до сих пор согревает душу. Да, прошли годы. Виолетта давно постарела внешне, но ее душа нисколько не изменилась. Он остервенело откинул ветхий фолиант в сторону, от чего из того выпало несколько пожелтевших страниц. - В чем дело? Продавец не ответил, он подошел к заваленному всяким хламом столу и бережно поднял марионетку. Ее нарисованные глаза казались печальными, будто кукла чувствовала душевное состояние хозяина. Мужчина некоторое время, словно забывшись, покачивал ее на руках, не обращая внимания на растерянный взгляд Виолетты. - Мне жаль, мне так жаль, - тихо прошептал он марионетке и, прикрыв веки, положил ее обратно на стол.