***
Было далеко за полночь, когда продавец кукол посадил перед собой ту самую марионетку, поглотившую душу маленького Арти. Виолетта напряженно наблюдала за его действиями. - Виолетта, прости меня за все. - угрюмо произнес он. Старушка нахмурилась: - Ты так говоришь, будто прощаешься. Мужчина никак не отреагировал на ее слова и принялся за дело, боясь передумать. Он осторожно коснулся деревянного тельца куклы в том месте, где у людей было сердце. Марионетка дернулась и послышалась знакомая жуткая барабанная дробь. Виолетта побледнела и попятилась. - Что ж, начнем, - еле слышно выдохнул торговец.
***
Мысли Виолетты метались от внука к самому хозяину кукол. Ее почему-то не оставляло предчувствие неумолимого приближения беды. Старушка с подозрением заглянула мужчине за плечо, но тот проводил какие-то непонятные ей манипуляции с колбами и кинжалом, лезвие которого было украшено драгоценными камнями. Торговец будто впал в транс, выполняя нужные действия чисто механически. Кукла, сидящая перед ним, продолжала стучать, словно что-то рвалось из нее наружу, но не могло найти выхода. Мужчина забормотал какие-то ему одному понятные слова и приблизил руку к марионетке. На этот раз кукла не дернулась, а напротив, потянула костлявые пальцы к руке хозяина. Последний же занес левую руку с кинжалом и точными движениями высек у себя на запястье слово «четвертый». Пальцы марионетки медленно коснулись кровавой надписи и проникли под кожу. Виолетта почувствовала накатывающую волну тошноты и отвернулась. Она не видела, как черные глаза торговца налились кровью, а морщины испещрили лицо и руки. Как мужчина со стоном повалился на пол. Как марионетка задергалась во все стороны. - Виолетта! - послышался слабый зов, и старушка мгновенно кинулась к мужчине. - Что с тобой? Что происходит?? - с нарастающей паникой воскликнула она. Мужчина закашлялся, а его кожа с каждой секундой становилась все бледнее. - Я... Я освободил душу твоего внука, и моя займет его место в кукле, - хрипя от боли, произнес торговец. В глазах Виолетты появились слезы. Ей было больно смотреть, как этот человек, когда-то властный и полный жизни, иссыхает. - Дай мне слово, что сожжешь проклятых кукол, - вновь зашептал продавец марионеток. - И эту, в первую очередь. - А как же ты? - в рыданиях, спросила старушка. - С меня хватит этой жизни, - постарался через силу улыбнуться мужчина. - Я заслужил такой конец. - Нет-нет-нет... - бормотала Виолетта, прижимая тело торговца к себе. - Не смей уходить! - Назови меня по имени, - едва слышно, что старушка почти не услышала его, попросил мужчина. Виолетта растерянно вглядывалась в его глаза. - Останься, Аристид! - всхлипнула она. - Пожалуйста... Губы хозяина кукол дрогнули в слабой улыбке. - Спасибо тебе за все, Виоле... - ее имя застыло на его устах, а глаза остекленели. Жизнь покинула это тело, а марионетка, неподвижно лежащая на столе, застучала. - Аристид! - испуганно вскрикнула старушка, не зная, что теперь делать, в груди будто что-то оборвалось, образовалась тоскливая пустота, которую уже ничем не заполнить.
***
Софи затуманенным взором наблюдала за людьми через окно всей спальни. Живот жалобно заурчал, но голод лишь помогал ей отвлечься от горя. Внезапно тишину особняка семейства Дюран разорвал чей-то громкий крик. Девочка дернулась от неожиданности и быстро утерла тыльной стороной ладони слезы. Сердце испуганно стучало, вырываясь из ее груди, а ноги несли в коридор - навстречу источнику шума. Кричала мать. И насмерть перепуганная Софи влетела в комнату почти одновременно с отцом. Франсуа Дюран бросился к жене, стараясь понять причину ее истерики, но и сам в не меньшем шоке застыл на пороге комнаты. Тело Арти, до сего момента безжизненно лежащее на столе, трясло. Элизабет кричала так пронзительно, что Софи не удержалась и вновь разрыдалась, опустившись на пол. Внезапно мальчик распахнул глаза и с удивлением сел. Мать мальчика билась в объятиях мужа, и ей удалось вырваться, лишь когда Франсуа, вконец растерявшийся от сумасшествия всего происходящего, ослабил хватку. - Мама? - робко позвал Арти, не понимая, почему Элизабет плачет. - Папа? Софи? А что случилось? Где кукла?