Выбрать главу

Хоуп (начинает по-былому закипать). Господи, тупой ты сыщик, у тебя хватает наглости говорить нам что-то против Хикки! Мы его знаем годы, и все мы заметили, что он рехнулся, как только он здесь появился! Господи, если бы ты слышал всю эту чушь, которую он нёс насчёт мира, который он нам принёс — как проповедник, сбежавший из сумасшедшего дома! Если бы ты видел всё, что он заставил нас сделать! Мы согласились на это только потому, что… (Он колеблется — затем вызывающе.) Потому что мы надеялись, что он придёт в себя, если мы будем ему подыгрывать.

Он оглядывается по сторонам на остальных.

Не так ли?

Они разражаются хором горячего согласия. «Да, Харри!», «Вот именно, Харри», «Именно поэтому», «Мы видели, что он сумасшедший!», «Мы просто подстраивались к нему!».

Моран. Ничего себе, компания! Выгораживаете грязного, бесчувственного убийцу!

Хоуп (уязвлён до того, что снова обретает свою агрессивность). Ах вот как! А ты знаешь старую историю о том, как Святой Патрик изгнал змей из Ирландии, и они приплыли в Нью-Йорк и поступили на службу в полицию? Ха! (Он оскорбительно гогочет.) Глядя на тебя, нетрудно в это поверить, правда, народ?

Все громко выражают согласие, вызывающе глядя на Морана. Моран смотрит на них с таким видом, как будто вместо того, чтобы заниматься арестованным, он предпочёл бы всех их вышвырнуть на улицу. Хоуп драчливо продолжает.

Господи, Хикки, ты отстаивай свои права! Не позволяей этому наглому сыщику тебя оскорблять. Дай мне знать, если он начнёт тебя пытать! У меня всё ещё остались друзья в Таммани Холле! Он снова наденет свою униформу, будет совершать обход, и единственные взятки, какие он будет получать, будут жестяные банки из мусора!

Моран (в ярости). Послушай, ты, косоглазый алкаш, да за один фальшивый пятицентовик я бы тебя…

Сдерживаясь, поворачивается к Хикки, который не замечает происходящего, и дёргает его за плечо

Ну, ты, пошёл!

Хикки (со странной, сумасшедшей искренностью). О, я пойду охотно. Я жду с нетерпением. Мне надо было вам сразу же позвонить. Приходить сюда было пустой тратой времени. Я должен буду всё объяснить Эвелин. Хотя я знаю, что она меня простила. Она знает, что я был невменяем. Вы неправильно меня поняли. Я хочу отправиться на электрический стул.

Моран. Чушь!

Хикки (доведён). Господи, какой идиот! Вы думаете, что у меня остался хоть какой-то интерес к жизни? Да у меня не осталось ни одной фальшивой надежды или лживой мечты!

Моран (резко разворачивает его к двери в коридор). Пошёл!

Хикки (по мере того, как они двигаются по направлению к задней двери, настойчиво). Всё, чего я хочу, это чтобы вы поняли, что я был не в своём уме потом, когда я смеялся над ней! Я был не в своём уме, иначе я не смог бы такое сказать. Да ведь Эвелин была единственным созданием на всей земле, которое я когда-либо любил! Я бы убил себя прежде, чем причинил бы ей боль!

Они исчезают в коридоре. Слышно, как Хикки продолжает протестовать.

Хоуп (ему вслед). Не волнуйся, Хикки! Они не могут присудить тебе электрический стул! Мы дадим показания, что ты — невменяемый! Правда, народ?

Все выражают согласие. Двое или трое вторят Хоупу «Не волнуйся, Хикки». Затем слышно, как хлопает входная дверь. Затем лицо Хоупа вытягивается. С искренней печалью.

Ушёл. Несчастный сумасшедший!

Все сидящие вокруг него тоже полны тоски и сочувствия. Хоуп тянется за своим стаканом.

Господи, как мне нужно выпить! (Они хватаюся за свои стаканы. Хоуп с надеждой произносит.) Господи, может в ней появится вкус теперь, когда он ушёл.

Он пьёт и остальные следуют его примеру.

Рокки (проходит вперёд оттуда, где он стоял при входе в бар — с надеждой). Да, хозяин, может быть, мы теперь сможем напиться.

Он садится на стул возле Чака, наливает стакан и осушает его. Затем все сидят неподвижно, ожидая эффекта, как будто эта выпивка была решающая, и настолько поглощены предвкушением эффекта от неё, что не замечают, что происходит за столом Ларри.

Ларри (его глаза полны боли и жалости, шёпотом обращаясь к самому себе). Пусть электрический стул принесёт ему, наконец, покой, несчастный сукин сын!