— Я не могу таскать их куда хочу и когда хочу.
— Хм, значит, едешь к ним?
— Еду.
— Это нельзя отложить на завтра?
— Ради чего? Ради секса — нет.
— Даже ради отличного?
— Даже ради великолепного. — Она с усмешкой закатила глаза и пояснила. — Я обещала детям.
Он какое-то время молчал, видимо, ведя диалог со своими мыслями в голове. Затем спросил с поддельным пренебрежением:
— Что это, интернат или детский дом?
— Второе.
— И чем же ты занимаешься с чужими детьми? Преподаёшь языки, читаешь нотации?
— Не без этого. — Она зевнула в трубку и услышала на том конце его улыбку.
— А что сегодня?
Девушка долго сомневалась, стоит ли так много сообщать ему о себе, но заговорила:
— Буду их фотографировать.
— Хм, очередное увлечение?
— Да. Ладно, раз уж ты меня разбудил, я буду собираться.
— Когда увидимся?
— Я позвоню, когда буду свободна.
— Почему мне кажется, что этого не случится?
— Ну, скорее всего тебя часто обманывали, и теперь ты не доверяешь людям. — В ответ послышалась ухмылка, которая означала, что так оно и есть. — Пока, Лёш.
— Пока, Арина.
2
— Так! Все без фингалов? — она обвела взглядом лица, которые осматривали друг друга. — Супер! Всем умыться, причесаться и, по возможности, надеть чистое! Я к девчонкам. Встречаемся во дворе в 18:30.
Среди мальчишек были те, кто поспешил выполнять её указания, те, кто лениво поплёлся и те, кто с кислыми минами не сдвинулись с места. Но девушка знала — уговаривать никого не придётся. Любопытство, желание не быть хуже остальных или же стадное чувство приведет на площадку всех. Даже тех, кто не любит смотреть на свое лицо в зеркало, не то, что на фотографиях. Тех, кто считает себя уродливым по вине других людей. Тех, кто кажется себе не достойным ничего в жизни.
Аллея древних, поскрипывающих от ветра, тополей перед левой частью корпуса стала локацией для фотосессии. Арина строго приказала детям не соваться под окна правой, чтобы не дразнить малышей. В ней жили дети от шести до одиннадцати лет. Их учили и воспитывали по-другому, ещё заботились, пытались слепить приличных людей. Арина с этими детьми общаться не могла, потому, как не видела в большинстве из них личность. Только отголоски и повадки, впитанные от тех, кто их окружает и лепит.
Галдеж десятков голосов за спиной не отвлекал девушку от съёмки. Те, кто уже попозировал для личного портрета, ждали пока отснимутся остальные, чтобы сделать фото с близкими друзьями.
Арина заплетала в косу густые вьющиеся волосы следующей модели, скромной и задумчивой девочки с яркой восточной внешностью по имени Камилла.
— Арина! — окликнул её Никита из-за спины и подбежал. — Это у меня чё, галлюцинации? — парень косился на закрытые ворота в облезшем зелёном заборе.
Арина перевела взгляд туда же и чуть не оторвала Камилле косу.
— Блин! — выругалась она и закатила глаза.
Лёша стоял оперевшись руками на решетку забора, на фоне своего темно-серебристого Эскалейда, и невозмутимо наблюдал за мероприятием по ту сторону. Во всем чёрном: джинсах, футболке и кроссовках, с круглыми солнечными очками на глазах.
Арина доплела девочке косу, под оживлённое обсуждение детей и только потом направилась к забору.
— Камилла, не растрепайся, вернусь через пару минут. — Девушка прошла до середины детской площадки, развернулась и строго прикрикнула. — Вернулись на аллею все, быстро!
Любопытные мордахи поникли и отступили назад к аллее.
— Лёш, ты нормальный? — она, так же как мужчина, сложила руки на горизонтальных прутьях, просунув меж вертикальными.
Алексей поднял очки и усадил на идеальную волну русых волос.
— Ну-у-у, — протянул он, чуть прищурив взгляд, нахмурив прямой нос и качая головой в сомневающемся жесте. — Как тебе сказать…
— Как есть, хотя я уже начинаю догадываться. — Арина выпустила сквозь улыбку смешок, и её лицо смягчилось. — Как нашел?
— У нас в городе полно интернатов, два приюта и только один детдом.
— Ясно. Как ты себе представлял свое появление? Приедешь и что дальше?
— Ну, — мужчина зажмурил один глаз, будто боялся взрыва напротив, — я надеялся попасть за забор.
— Зачем? — Арина хмыкнула и оглянулась на любопытную толпу.
— Пообщаться с ними, понять, почему ты здесь.
— Здесь не все такие, как Никита. Не все могут легко заговорить с незнакомым человеком. Многие смущаются даже меня, хотя знают по два-три года. Я тебя не пущу.