– Включить тормоза! – через плечо приказал командир, исполняя на клавишах пульта что-то бравурное.
– Есть включить тормоза! – отозвался механик бодро.
Звездолет осторожно опустился на крошечный голый астероид, похожий на необитаемый остров. У подножия корабля скакал как сумасшедший заросший мужчина в рваном скафандре.
– Я спасен! Я спасен! – истошно вопил он, обливаясь слезами от радости.
Затем он сделал «колесо» не хуже циркового артиста.
– Ну, вот и хорошо все кончилось. Теперь вы с нами, – благородно сказал командир, первым ступивший на почву астероида, и протянул ладонь Робинзону.
– Да, да! Я ждал вас целых двадцать лет, – забормотал неизвестный, горячо пожимая ладонь командира обеими руками.
Чувствительная Марина плакала вместе с ним, не стесняясь. А Саня и Петенька переминались с ноги на ногу, готовые сорваться с места и чем-нибудь помочь бедняге. Кузьма глазел из люка, открыв металлический рот. А кот Мяука обнюхивал ноги нового человека и, судя по всему, не знал, как отнестись к незнакомцу.
Только астронавт, как известно никогда не терявший душевного равновесия, понял, что необходимо сделать сразу, и сказал Марине:
– Стюардесса, немедля накормить товарища. По-моему, он не ел лет этак двадцать.
– Одними бактериями! Если уж откуда занесет! – воскликнул несчастный.
– Ой, я и не подумала. Конечно, сейчас я приготовлю, я живо… – засуетилась Марина. – Вам что сварить? Может быть, щи? А хотите, потушу голубцы. Я это умею, честное слово!
– Если можно… манную кашу, – прошептал Робинзон застенчиво.
Вскоре он сидел на кухне звездолета и жадно уплетал из глубокой тарелки манную кашу. Рядом стояла раскрасневшаяся от забот Марина и держала наготове вторую порцию.
Командир сидел напротив спасенного, выпрямившись и скрестив руки на груди. Остальные расположились вокруг стола и, подпирая щеки ладонями, с удовлетворением следили, как ест незнакомец. Один только кот сидел в углу с таким видом, будто Робинзон уже порядком надоел ему.
– С детства не ел ее, манную кашу. С того далекого детства. В детстве, признаться, не любил. А теперь она снилась мне все двадцать лет, вот что характерно. Так и думал: как спасусь, попрошу первым делом манной каши, – пояснил незнакомец, торопливо отправляя в рот ложку за ложкой.
– Мы где-то уже встречались. Что-то в вас есть знакомое, – произнес командир задумчиво.
– Нет, вы ошибаетесь. Мы с вами не встречались. это точно, – возразил незнакомец с набитым ртом и энергично замотал головой. – В противном случае уж я-то бы вас узнал сразу. Вы такая, извините, колоритная фигура, Аскольд Витальевич.
– Вполне, вполне возможно, – кивнул командир, – но что-то, понимаете, мне кажется…
– Может, с кем-нибудь путаете, но лично меня зовут Егором, – сказал незнакомец подчеркнуто. – Двадцать лет назад моя ракета потерпела аварию в этих краях. Мой спутник небрежно обращался с газовой плитой, и в один прекрасный момент наш корабль разнесло в клочья. Уж сколько раз я говорил: «Толя, будь осторожен, не шустри». Так оно и вышло. Короче, взрыв разбросал нас в разные части света. Я, как видите, оказался на этом астероиде, а мой товарищ полетел в сторону планеты Алоя. «Егорушка, если спасешься сам, прилетай, пожалуйста, ко мне на помощь!» – вот что он крикнул мне напоследок, уже издалека. Он так и крикнул: «Егорушка!» – повторил Робинзон, еще раз подчеркивая свое имя.
– Выходит, я ошибся, – признал прямой и честный астронавт. – Ваше имя мне совершенно незнакомо.
Егор вздохнул тяжело и сказал:
– Вот я сейчас питаюсь манной кашей, а мой несчастный Толя, может быть…
Он не договорил и, будто отрывая от себя что-то дорогое, с усилием отодвинул тарелку с манной кашей.
– Кушайте, кушайте… Кушайте на здоровье! – всполошилась Марина, вновь придвигая кашу. – Мы не оставим в беде вашего Васю. Правда, правда!
– Разве я назвал его Васей? – насторожился Робинзон. – Обычно я всем говорю, что его звали Толей.
– Мы сейчас же отправимся на планету Алоя! – перебил его Саня, поднимаясь и возбужденно блестя глазами.
– Это очень разумно: когда человек в беде, спешить ему на помощь. Весьма необходимый поступок, – пояснил Петенька, поправляя очки.
Кузьма, не рассуждая, начал завязывать свой узелок. Теперь все вопросительно смотрели на командира.
– Друзья! – произнес он сурово. – Вы опередили командира и тем самым серьезно нарушили дисциплину на корабле. То, что вы сказали, должен был произнести командир. Но я понимаю ваши благородные чувства и прощаю на первый раз. Мужайтесь, Егор! Вы встретили отважных и добрых людей. Вашу руку, наш новый товарищ!