— Пожалуйста, — сказал я, — мне это ничего не стоит.
Не мог же я признаться в том, что кое-что уже вылетело из моей памяти, а некоторые главы и вовсе перелистаны наспех. «Ладно, что-нибудь да придумаю», — сказал я себе.
— Ну вот и хорошо, — произнес Продавец с облегчением. — А я еще к вам наведаюсь.
Ну, а вашему покорному слуге ничего не остается, как начать пересказ.
ГЛАВА I,
в которой сразу, без проволочек, появляется причина, позволившая нашим героям действовать безотлагательно
— Биллион метеоритов! — воскликнул бывший астронавт в сердцах, что в переводе на обычный земной язык означало «тысячу чертей».
Не то чтобы он совсем распустился и не держал себя в руках, просто с тех пор как его отправили на пенсию и он лишился привычных опасностей, его стальные нервы начали пошаливать. «Этот земной покой превратил меня в тряпку», — не раз говорил себе с горечью астронавт. И вот теперь он не удержался от восклицания.
— Аскольд! — упрекнула его сестра и повела глазами на дверь. — Аскольд, там ребенок!
Под крепким космическим загаром астронавта выступил нежный румянец. Бывший звездоплаватель прикрыл рот ладонью, будто затолкнул назад готовое вылететь слово, и сконфуженно произнес:
— Прости, сестренка. Полбиллиона метеоритов, я не узнаю своего…
— Аскольд, — повторила сестра, укоризненно улыбаясь.
— Но тысячу метеоритов можно? — спросил астронавт, сбиваясь с толку. — Всего только тысячу.
Сестра всплеснула руками: ну что, мол, с ним поделаешь.
— Аскольд, я же тебе сказала: там ребенок. — И она вновь указала на дверь.
— Ну, тогда всего лишь один метеорит, но самый вредный и гнусный, — твердо сказал астронавт и осторожно ударил по столу кулаком, на котором был вытатуирован звездолет с надписью «Стремительный».
«Э, да я совсем расхлябался, как старая ракета», — заметил он про себя.
— В общем, этот гнусный метеорит, я не узнаю своего племянника, — продолжал астронавт. — Возвращаюсь, понимаете, из своего последнего в жизни рейса, а мой дорогой племянник уже не тот. Ходит, понимаете, опустивши нос, будто на него давит какой-нибудь жалкий миллион атмосфер!
Его сестрица пригорюнилась — видно, он задел ее больное место — и сказала:
— Влюбился наш Петенька. Надо же быть такой беде!
— Вот как?! — произнес бывший астронавт. — Значит, все пропало: теперь уж не бывать ему путешественником!
Когда-то он был великим астронавтом, и ему очень хотелось, чтобы племянник пошел по его стопам.
— Что уж путешественником, если он даже забросил любимую науку. — И сестра провела краем чистенького фартучка по глазам. — А какой он был к науке способный… Ну такой вундеркинд! Ему еще и двух лет-то не набиралось, а бывало, спросишь его: «Петенька, а Петенька, сколько будет, если 3 575 679 помножить на 2 935 798?» — поморщит носик и скажет точно. И так все пошло хорошо… В девять годиков защитил кандидатскую диссертацию. А теперь вот уже десять лет как доктор наук. Только и осталось что в академики.
И сестрица опять едва не заплакала.
— Ничего не поделаешь, сестра. Я слышал, что с некоторыми случается такая беда, — печально пробормотал Аскольд Витальевич.
— Так если бы он полюбил, как все нормальные люди. Я бы уж рада была, детишек нянчила… А то ведь влюбился в кого? — всплеснула сестра руками.
— В кого же? — спросил машинально бывший астронавт.
— Если бы знать! В том-то и дело, что в Никого!
— Как это можно влюбиться в Никого? — усмехнулся бывший астронавт, как будто бы ему сообщили нечто несусветное. — Я холостяк, и не специалист в этой области, и, пожалуй, вообще ничего не смыслю в таких делах, но по-моему, если разумные люди и теряют голову, то обычно из-за какого-нибудь конкретного лица, — добавил он затем.
— Можешь убедиться сам, — вздохнула сестра и приоткрыла дверь в соседнюю комнату.
Бывший астронавт увидел своего племянника. Вундеркинд сидел за письменным столом и смотрел в окно блуждающим взглядом через толстые очки, точно пытался что-то найти на улице. Оттого, что он долго не был на свежем воздухе, племянник осунулся. На лице его отросла молодая кудрявая бородка.
— Сынок, кто же Она? Женщина? Рыба? Или, может быть, водоросль? — тоскливо спросила сестра. — Говорят, есть планеты, где живут разумные рыбы и водоросли. И даже камни…