Анна заправляла оливковым маслом салат из огурцов, помидоров и зелени. Услышав ответ Алексея, она вдруг вспыхнула и выпалила свое обычное: «До меня тебе нет никакого дела! Все время куда-то тебе надо. Егор. Егор. Работа. Работа. Море. Море. Сколько можно?» Алексей сел за стол и спокойно посмотрел снизу в большие и красивые глаза бывшей жены: «Дорогая, нам не о чем больше разговаривать. Я все сказал. Я решил, что мы не можем быть вместе. Отпусти меня. Уходи и больше не звони. Твой вариант — быть друзьями явно не прокатывает, понимаешь?».
— Ты решил? Да как ты можешь решать за нас обоих? — Аня в бешенстве махнула рукой. Бутылка с оливковым маслом тут же опрокинулась и покрыла всего Алексея и, главное, самый лучшей его пиджак жирными пятнами.
«Аннушка масло уже купила, причем не только купила, но и пролила», — мелькнуло в голове Алексея. Он медленно закрыл глаза и не спешил их открывать. По переносице так же не торопливо стекала плотная, набитая капля. Он тяжело вздохнул и опустил голову. Тишина удивляла каким-то полным поглощением всех звуков. Не было даже характерного звона, который появляется, когда по каким-то причинам закладывает уши. Тишина особая, упирающаяся в тупик, в толстую стену, белую, гладкую противную стену. Аня стояла с приоткрытым ртом, распахнув давно закрытые глаза. Она видела только то, что видела — Алексея, сидящего за столом, и разлитое оливковое масло, запах которого тут же наполнил кухню, оттеснив огуречный, возбуждающий аппетит, свежий аромат. Она видела испачканный пиджак, но не могла разглядеть испорченные ей самой отношения, умершую из-за ее требовательного, непокорного характера семью. Не видела, как мучается ее бывший муж от вечного метания от нее к творчеству, к цели, к работе. Весы, которые силами Алексея удерживались в нейтральном положении, окончательно наклонились в сторону его увлечения, а ее персона повисла высоко в прозрачном воздухе.
— Так, снимай пиджак. Я все исправлю. Леша, я неспециально! Я все исправлю, ни следа не останется!
— Нюр, ты никогда вещи-то не стирала. Откуда ты знаешь, как пятна выводить?
— Ничего разберусь. Давай сюда его. Солью засыплю или мелом, утюгом проглажу. Что-нибудь придумаю!
Алексей неохотно снял пиджак. Обозрев пятна со стороны, он мысленно попрощался с «Brioni» и отдал его Анне.
Продавец пуговиц молча вернулся в комнату и, надев теплый свитер ручной вязки, вышел из дома. Салата ему не хотелось, продолжать общение с бывшей женой тем более. Он спешил навестить друга.
Глава 8. Ульяна
Ульяне хотелось отправить письма человеку, который ей снился и которого она любила. Любила так, как можно любить летать птицей, летая только во сне. Но мысль о том, что ее избранник даже не знаком с ней, раздражала и вызывала сомнения, погружала в грусть. «Что если все это мои выдумки? Что если я пропущу мужчину, с котором буду счастлива, из-за своей, как говорит мама, бурной фантазии и веры в чудеса. Ведь Эдик не такой и плохой. Он первый, кто даже не задумывался, какое впечатление произведет на мою мать. Все остальные женихи мои старались угодить Ольге Викторовне, лицемерно подбирая каждое слово и контролируя беседу. Фу!».
— Фу, Фу! Непомусен! — Ульяна напрягла поводок и оттянула собаку от смелого полосатого кота, провоцирующего пса прямо с форточки первого этажа. Кот запрыгнул туда с низкого карниза и не собирался уходить с безопасного места, несмотря на разрывающийся лай Непомусена. — Ты как дворняжка! Зачем тебе этот кот? Давай сначала долечимся, а потом будешь зверей гонять.
Непомусен оставил кота в покое и принялся забавляться с большой палкой, найденной в траве. Кот снова спустился на карниз и забил хвостом по алюминиевой поверхности.
Солнце, выстилая лучами теплые дорожки с раннего утра, зашло за тучки, набежавшие из-за небоскреба на южной стороне города, и притихло там, не обещая хорошей погоды. Как только тучи поглотили солнце, они, довольные приобретением, остановились, и небесная картинка замерла. Тучи больше не повиновались ветру. Ветер же теперь, озлобившись на них, дул еще сильнее. В осеннем воздухе запахло дождем. Ульяна поморщилась от пыли, поднимающейся с земли, и захлопала длинными ресницами. «Почему погода так быстро меняется? Только что солнышко было и тихо, и вот приближается буря и ливень. Когда умерла моя бабушка сразу пошел дождь, природа оплакивала ее смерть. Сейчас отношение к смерти у нас, конечно, боязливое — смерти бояться все, начиная лет с пяти. А между тем во многих культурах смерть — это простое и обыденное явление, как смена погоды. Пошел дождь — открой зонтик, умер человек — похорони, — размышляла Ульяна. — Может быть погода резко портится, когда к кому-то поблизости приходит смерть? Погода меняется, а человек нет. Он старается измениться, но чаще всего этого сделать самому не удается до самой смерти. По-моему, у китайцев даже есть поговорка такая: Погода меняется — идет дождь, человек меняется — умирает. Но вот самоубийцы не успевают измениться. Это уж точно. Так и остаются не измененными».
Первые капли дождя опустились на землю и звали за собой остальные настойчиво и громко. Так громко, что даже человек чувствовал эти крики — возникала томящаяся в голове взрывчатая карамель, к горлу подступал комок, одолевала необычно сильная тоска и кратковременная паника. А те, другие, пока невидимые водяные капельки, застыли чуть выше роста человека и готовились проявиться резко и главное одновременно. Этим обычно достигался эффект — «обрушился с неба». Будто большую невидимую завесу прорывает сильнейший напор. Словно мальчишки наливали воду в полиэтиленовый пакет, готовясь бросить его с балкона, а он вдруг не выдержал, и все содержимое вылилось им на ноги. И это чувство нависшего потока, ощущение, что пакет порвется было более, чем явным.
Ульяна позвала Непомусена и пошла домой.
Непомусен второй раз загнал кота на форточку, и Ульяна второй раз резко дернула поводок. Таскать статичную палку оказалось скучнее, чем пугать динамичного интерактивного кота, которому тоже явно веселее жилось рядом с рыжим бретонским гриффоном.
Уля подумала о Юне. Подруга всегда поддерживала, искренне и без каких-то злых помыслов, мечтание бывшей одноклассницы. Юна и сама верила в корабль с алыми парусами, но уже нашла своего Грея или, скорее, принца на белом коне. Она часто говорила, что отыскать вторую половинку непросто и торопиться тут ни к чему. Важно сохранять сердце для того, кто будет с тобой всю жизнь и не размениваться на неразборчивые связи, чтобы не запутать нити судьбы и не терять потом годы на развязывание узлов. Эта нить не рвется в отличии от той, сделанной из ручонок играющих во дворе детей, но, как и в уличной забаве, бывает долго не может быть распутана и с каждой новой попыткой усложняет ситуацию, даже причиняя ее участникам боль.
Юна любила рассказывать древний китайский миф о Красной Нити судьбы и загадочным голосом добавляла: «У тебя тоже есть нитка на щиколотке, и старик Юэрао совсем скоро сократит ее длину, как хозяин собаки, которая потянулась за кошкой, уменьшает длину поводка! Любовь однажды придет, когда ты и ждать ее не будешь, как гром среди ясного дня».
Юна говорила, что все происходящее с Ульяной неслучайно, и когда та рассказала ей о Непомусене по телефону, подтвердила правильность своих же слов: «А я что говорила? Вот увидишь, это твоя судьба!»
Сейчас же Ульяна думала, что эта самая нить, на щиколотке она или на мизинце, соединяет ее не с человеком из сна, а именно с Эдиком. Она думала так, но боялась ошибиться.
Ульяна достала письма из сумки, которые она собиралась опустить в почтовый ящик мечты, и тяжело вздохнула: «Проверяет ли вообще мой принц почтовый ящик? Эх, вряд ли… И его ли это ящик или чей-то еще? Откуда только этот Эдик появился? И кто и какими нитями привязал его ко мне?»
Минуты спустя, она набрала номер подруги и поднесла телефон к уху:
— Бери же трубку! Бери, Юна!