— Вроде нет.
— Может быть наоборот вываливаются с балконов? Дети?
— Ой, я вспомнила! Вспомнила! Вспомнила, что мне снилось.
— Что?
— Мне снилось, что ты вышла замуж и родила мне внука. Такого хорошего, такого милого!
«Ну вот, опять, — подумала Ульяна, снова глубоко вздохнув, — На суку висит мочало».
— А причем тут балконы?
— Балконы не причем! Но мальчик был таким красивым! — Ольга Викторовна попыталась изобразить лицом очарование ребенка и можно сказать, у нее это получилось.
— Ох, если бы сны сбывались! — сказала Ульяна, но тут же пожалела об этом и поспешила добавить, — Мам, почему дом то без балконов? Может обрушиваются они?
— Не поэтому! Вспомню, скажу! — рассердилась Ольга Викторовна. — А папа как был рад внуку! Когда же мой сон сбудется?
Ульяна не выдержала. Позвала Непомусена и прикрепила поводок к ошейнику:
— Все! Пора домой. Дождь перестал, но что-то я замерзла. Зябко!
— Надо беречься, тебе же еще рожать! Поддела бы под платье ретузы!
— Мам, может ты побоялась, что балкон зарастет вещами, барахлом всяким, как любая полочка или приступочек в квартире? Ты же этого не любишь, да? — отомстила Ульяна. Она начинала дымиться от упорства матери.
— Нет, нет, нет! Не боялась я ничего! Ульяна! Глупости, говоришь!
Дело чуть не дошло до ругани и ссоры. В такой ситуации, существует только один выход, чтобы не обидеть друг друга — закрыть рты.
Женщины молча пошли по дорожке к детской площадке, на которой не было видно ни одного ребенка. Через часик, если выглянет солнышко, песочница снова заполнится малышами, около качелей будет стоят мальчик и ныть, что хочет кататься, а на горке образуется пробка. Все «лазелки», «паутинки» и карусели заполнятся, как метро в час пик. А пока — никого.
Ольга Викторовна достала из сумки газету и постелила на скамейку. Ей было необходимо понять, что ее слова не только были услышаны, но и приняты, как руководство к действию. Она не соблюла до конца обет молчания и попыталась добить дочь:
— Твоя мать устала! Давай посидим чуть-чуть! А пока скажи мне, что ты делаешь для того, чтобы познакомиться с мужчиной? Работаешь ты больше дома, чем в офисе. В компаниях друзей не общаешься. Одна эта Юна у тебя и все! Эдик не по тебе! Андрей тоже…
— Мам! Ты хочешь, чтобы я на тебя накричала?
— Не надо на меня кричать! На мать нельзя кричать! Я больная старая женщина! Отец тоже не вечный. Мы дождемся внуков?
Ульяна огляделась и увидела тумбу с книгами:
— Мам, я посмотрю книги! Не обижайся на меня, меня выводят из себя твои разговоры!
— Посмотри, посмотри! Может там мужа себе найдешь! В книге! На какой-нибудь картинке!
Непомусен сделал попытку залезть на изогнутую лестницу, но с первого раза такое препятствие не возьмешь. Лапы проваливаются.
Ульяна повесила зонту на руку и открыла одну, самую потрепанную книгу. Ее заинтересовало название «Продавец пуговиц». Листая страницы, Уля заметила в самом конце книги какой-то беленький листок. Возможно он являлся частью книги. Ульяна вернулась к матери и присела на скамейку, чтобы лучше познакомится с содержанием, почитать аннотацию или вступление. Ольга Викторовна продолжала рассуждать о замужестве Ульяны, но дочка уже не слышала мать. Она ушла в книгу.
Снова стал накрапывать дождь. Ульяна раскрыла зонту. И вот в этот момент капли, собравшиеся на ее куполе, как и обещалось, рванули на книгу. Мама быстро сменила тему о муже и детях на лекцию о бережном отношении к книгам.
— Убери книгу в тумбу. Ты ее только в руки взяла, она уже намокла вся. Сейчас дождь усилится. Убери! — Ольге Викторовне хотелось продолжить беседу с Ульяной, и она как могла старалась ликвидировать все факторы, отвлекающие дочь от разговора. — Ты можешь хоть в этом мать послушать? Далась тебе эта книга! Пошли домой! Книгу потом возьмешь, когда солнышко будет!
Ульяна, не имея сил сопротивляться, отнесла книгу обратно в тумбу и убрала ее подальше, к самой стенке, во второй ряд: «Я приду за тобой завтра! Никуда не уходи!»
Тут же спешно снова достала книгу, выхватила листочек, сложенный в четверо. Карман платья сокрыл его от глаз матери. Книга вернулась на место.
Возле дома Ульяна заметила, как на балконе третьего этажа мужчина в спортивном костюме затягивается сигаретой.
«Ага! Да! Точно! Моя мама хочет, чтобы отец бросил курить! Она не переносит табачного дыма. Ей нужен дом без балконов! Логика ясна — нет места для курения, нет и курения! Она никогда не согласится с тем, что отец умер. Ну, Ольга Викторовна, что вам еще придет в голову?»
Глава 24. Марк
Почти целый год море было закрыто для Марка. Зато пробка больше не терялась и постепенно психотерапевт, боящийся воды, стал погружаться в наполненную до краев ванную. Теперь он абсолютно честно говорил: «Я могу, но не хочу!» и принимал душ, как и все предыдущие годы. Он даже не обманывал самого себя, как это казалось ему поначалу. От купания в ванной он получал массу негативных эмоций и неприятных воспоминаний. А кому это собственно было нужно?
«Если человек не любит кипяченое молоко с пенкой, или молочный коктейль или даже любое молоко, — рассуждал Марк, — есть ли какая то необходимость мучить себя и пить его? Зачем давиться нелюбимым с самого детства продуктом, доводя дело до рвоты? Зачем, если можно прекрасно есть творог, сливочное масло, пить кефир или простоквашу и получать все необходимые организму вещества? Кому это мешает? Кого это может раздражать? Кто в праве осуждать такого человека? Так вот. Если можно соблюдать гигиену, принимая душ, зачем мыться в ванной? Чем плох душ? Если можно плавать в море, зачем мучить себя погружением в холодную, противную, акриловую или того хуже чугунную посудину мертвого белого цвета?»
После многочисленных тренировок и испытаний себя на прочность Марк понял, что теперь важно только одно — научиться плавать. Тогда сам психотерапевт Северин Марк Николаевич будет готов отменить диагноз «фобия воды» и перевести его даже не в фобию купаться в ванной, а просто в нелюбовь к этому делу или, на худой конец, в неприязнь, вызванную детской психологической травмой. С этим можно будет разобраться как-нибудь потом и то, если возникнет необходимость.
С начала лета Марк приходил на пляж, но уже не торопился кидаться в «открытое море». Табличку о закрытии при приготовлении к новому сезону, наконец, выбросили, и повода уйти с берега не было никакого, как не ищи. Пару раз Марк пытался забыть плавки, но вспоминал о них и так навязчиво и мучительно, что приходилось вернуться и все-таки взять их с собой.
Спешки не было. Он привыкал к большому количеству воды постепенно. Первые дни Марк сидел на песке, наблюдая за волнами. Потом мочил ноги. После заходил по пояс. Иногда делал еще пару тройку шажков вперед, но останавливался с мыслью научиться сначала плавать.
Тренер по плаванью не заставила себя долго ждать. Им оказалась пожилая женщина, которая сама вызвалась помочь мужчине, гуляющему по пояс в воде. Она с любопытством наблюдала, как Марк плюхался в воду животом и тут же, как ошпаренный, выскакивал на берег. Затем смотрела, как снова медленно входит в воду и опять выбегает при попытке лечь на воду.
— Доброе утро, молодой человек! Научиться плавать не так сложно, как кажется. Главное отбросить все страхи и предрассудки, — поприветствовала она мужчину.
— Точно сказано! — улыбнулся Марк и сразу проникся доверием к новой знакомой. — Я совсем не знаю, с чего начать.
— Начать стоит с дыхания! Дышать нужно, совершая глубокий вдох ртом, а выдыхать воздух следует в воду. Вы же вообще об этом не думаете. Выйдите туда, где помельче, и опуститесь в воду! По шею.
— Опуститься? Вы хотите, чтобы я погрузился в воду по самую шею? А если я утону? Я же не умею плавать? Мне это не по зубам!
— Не утоните, — спокойно отвечала женщина, — упретесь руками и ногами об дно.
Эта фраза не только позабавила Марка, но немного успокоила. Он вышел на мелководье и лег в воду, опираясь на руки и пальцы ног. Совсем спокойно он себя чувствовать все же не мог: