— Ах так? — нахмурил брови принц.
— Да, так, — подтвердила волшебница.
— Как книга ты была приятнее.
— А не надо было меня в библиотеку сдавать! — взвилась волшебница.
— Просто хотел поделиться с людьми забавной сказкой, — ответил принц.
— Вот и получил за это, бе-бе-бе! — волшебница показала ему язык. — Вот и нашла я тебя снова, ха! Ловко я все провернула?
— Нормально.
— Что значит «нормально»? Ловко, признай.
— Да обычно. Любой так мог.
— Ты сейчас договоришься, принц!
— Давай по старинке? Адьос, все дела, — предложил принц.
— Я тебе дам адьос! Черную бумажку читай!
— Да не хочу я.
— Читай!
— Не буду. Она черная. Там какая-нибудь гадость написана. Превратишь в лягушку или камень, знаю я тебя. Одни лягушки да камни на уме. Пойду я.
— Ну, принц! Читай бумажку, — волшебница капризно затопала ногами. Принц повернулся, чтобы уйти. Волшебница подскочила к нему в три прыжка, выхватила бумажку из лотка и прочла вслух:
— «Поцелуешь злую волшебницу», — она довольно посмотрела на принца. — Так-то!
— Да что ж такое, опять поцелуй! — воскликнул принц. — Это все, что тебя волнует в жизни? Как ты с такими интересами вообще дослужилась до звания злой волшебницы?
— Меньше слов, больше дела, принц.
— Ладно, — махнул он рукой. — Только обещай мне, что расколдуешь того лохмача, с самоваром.
— А он не заколдован! — радостно провозгласила волшебница. Ей не терпелось поцеловаться с принцем, и в предвкушении этого она повеселела. — Это самовнушение. Скажу тебе по секрету: лапти тоже мог не отдавать, — волшебница расхохоталась.
— То есть все черные бумажки ничего не значат?
— Ага.
— Значит, моя бумажка тоже ничего не значит и можно не целоваться. Отлично.
— Ах ты…
— Ну что, волшебница, по капельке адьос? — снова предложил принц.
— Разадьоскался тут! — затопала ногами волшебница.
13
— Опять незавершенная, — сказал Ское, дочитав.
— А может, еще упадет? — предположила Ника и посмотрела вверх.
— В прошлый раз я тоже так думал. Но, видимо, она падает дозированно: по три листа, — усмехнулся мальчик.
— Не похоже, что не хватает еще трех листов. Это ведь самый конец, развязка. Не достает буквально нескольких предложений.
— Да, наверное.
Ребята вышли из двора и побрели в сторону Никиного дома.
— Это продолжение «Корабля на крыше». Опять про тебя, — сказала Ника, взглянув на друга.
— А я похож на продавца счастья? — спросил Ское, улыбнувшись.
— Ты похож на принца, — ответила Ника и отвернулась, притворившись, что рассматривает противоположную сторону улицы. Зачем она так сказала? Двусмысленно получилось. Ское промолчал в ответ.
— Может, снимем фильм на этот сюжет? — спросил он через некоторое время. Ника обернулась к нему и радостно улыбнулась:
— Да!
— В мае. Когда станет зелено.
— А до мая не будем снимать фильмы? — расстроенно поинтересовалась девочка.
— Почему? Будем. У меня уже есть идеи, — начал говорить Ское, но его прервал звонок. Мальчик достал из кармана телефон и ответил.
— Привет. Дай Нике трубку, — услышала Ника долетавший даже до нее голос Вадима. Ское протянул телефон девочке.
— Как фильм? — поинтересовался Вадим на том конце провода.
— Я не ходила в кино.
— Но ты все равно с ним.
— Почему ты на мой телефон не позвонил?
— Он у тебя разряжен или не знаю, что еще ты с ним сделала. Не отвечает.
— Ладно, Вадим. Поговорим потом.
— А это, собственно, все, что я хотел узнать, — ответил тот и сбросил вызов. Ника вернула телефон Ское.
— Похоже, обиделся, — констатировал он.
— Ну и ладно, — отмахнулась Ника, но лицо ее выглядело расстроенным. Ребята дошли до подъезда девочки и распрощались. Ника посмотрела на небо и вспомнила, как они только что со Ское смеялись и ловили листы со сказкой. Облака из рыжих стали пунцовыми. Она перевела взгляд на арку противоположного дома, но поздно: высокая фигура Ское уже скрылась в ней за несколько мгновений до этого. Нике стало грустно.
14
«Где искать концовку сказки? Снова войти в ту дверь?» — думал Ское по дороге домой. Красные отблески прыгали в ручейках, бегущих по его улице. Белые облака, висящие над головой, соседствовали с алыми на горизонте, будто стыдливая девушка прикрыла покрасневшие щеки бледными руками.
15
— «Февраль. Достать чернил и плакать! — провозгласила Инна Викторовна. — Писать о феврале навзрыд, пока грохочущая слякоть весною черною горит», — продолжила она с выражением. — О чем это стихотворение? Абрамов.