- Может, ты устал?
- Нет, не думаю...
- Порой продавец сам этого не замечает. Со стороны все-таки виднее.
Я уже понял, куда он гнет, и содрогнулся.
- Вот я и решил, что поезжу сегодня с тобой, чтобы понять, в чем дело.
Что мне оставалось делать? Спорить я не мог. По дороге О'Нил трещал, как сорока, вспоминая былые годы и бахвалясь своей удалью.
Когда мы приехали по первому адресу, О'Нил молодецки взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь, идиотски улыбаясь. Бедняга, должно быть, думал, что выглядит приветливо и располагающе, тогда как на самом деле казался смертельно больным.
Дверь приоткрылась и наружу вынырнула испуганная физиономия - милая пожилая дама рискнула выглянуть, чтобы посмотреть, кто ломает её дверь.
- Доброе утро, мадам! - проревел О'Нил. - Мы из...
Черт побери, он и говорить решил за двоих!
Словом, этот клоун, выяснив, что у старушки имеется древний "зингер", установил "мини" на стол и приготовился её включить, когда хозяйка вдруг прищурилась и воскликнула:
- О! Вспомнила! Мне сразу показалось, что я вас узнала. Вы ведь О'Нил, верно?
- Э-ээ... да, мадам.
Вид у него был такой, словно он наложил в штаны.
- Все правильно, - угрожающе прорычала старушка. - Два года назад вы вторглись в мой дом, пытаясь всучить мне огромную и чудовищно дорогую машинку. Сначала вы продали мне вот такую же малютку, а потом принялись юлить и вертеться ужом...
Короче говоря, она вышибла нас за дверь.
Я не раскрывал рта, пока мы не сели в машину. О'Нил попытался засмеяться и обратить случившееся в шутку, но рожа у него перекосилась.
Он брызгал слюной и вопил, что такое совпадение не случается и раз в тысячу лет, и что подобное уж безусловно никогда не повторится.
Я молчал.
Когда я высадил его у магазина, О'Нил сказал:
- Давай, врежь им, браток. Надеюсь, на следующей неделе ты наверстаешь упущенное.
Лишь отъехав подальше, я остановил машину и нахохотался всласть.
Должно быть, случай с О'Нилом настолько прибавил мне настроения, что на следующей неделе я продал одиннадцать машинок - и познакомился с Милли!
Это случилось во время игры в крикет. Игра шла, и мы выигрывали, когда, бросив мимолетный взгляд в сторону зрителей, которых собралось сотни четыре, я застыл, как завороженный.
Моим глазам представилось совершенно потрясающее видение в легком голубом платьице. У неё были ножки до самых подмышек, и сидела она так, что я мог видеть их почти до конца. Сделав над собой нечеловеческое усилие, я заставил себя чуть приподнять глаза, и увидел прехорошенькую мордашку.
Я настолько увлекся, что опомнился лишь тогда, когда мимо моего уха просвистел мяч и послышался выкрик:
- Проснись, дубина!
Зрители, пооткрывав пасти, радостно заулюлюкали.
Во время перерыва я протолкался в павильончик через толпу желающих промочить горло, и вдруг заметил свою нимфу в обществе - вы не поверите! Родни Хамильтона. Того самого Родни, который приличной девушке и в дурном сне не пригрезится. Плюгавый, от горшка два вершка, зубы торчат, как у кролика Банни, да и клюшкой-то толком взмахнуть не умеет.
Я по чистой случайности очутился рядом с ним.
- Привет, Родни! Ты здорово играешь!
Возмутительная ложь. В первом тайме он трижды ловил мячи, но запорол их намертво, а я вспомнил об этом уже после того, как похвалил его. Представьте - этот придурок принял мои слова за чистую монету, и расцвел! А все потому, что его глаза, уши и помыслы были устремлены к мисс Длинноножке.
- Привет, Расс! - отозвался он.
Я перехватил взгляд мисс Длинноножки и поздоровался, а она улыбнулась и потупила взор - женщины поступают так, когда им отчаянно хочется посмотреть на вас.
Поскольку Родни явно не намеревался нас знакомить, я, как бы невзначай, поинтересовался:
- Вам нравится игра?
Длнноножка стрельнула в меня глазками и улыбнулась.
- Да, спасибо.
Замечательно! Только этого я и добивался, а она уже откровенно пожирала меня глазами...
Родни понял, что проиграл.
- Э-ээ... это Расс Тобин, - прохрюкал он, явно желая, чтобы я провалился сквозь землю. - А это моя подруга, мисс Миллисент Уорвик.
Она звонко рассмеялась.
- Не будь бюрократом, Родни! - И протянула мне хорошенькую маленькую лапку. - Зовите меня просто Милли.
Я взял лапку и легонько пожал.
- Милли, да, но совсем не просто.
Она расмеялась, а я заговорщически подмигнул Родни. Он сразу засуетился.
- Может, пойдем сядем за стол? - предложил он Милли.
- Э... хорошо, - неохотно согласилась она, попрощавшись со мной сожалеющей улыбкой.
Но ваш покорный слуга без боя не сдается, тем более - такому придурку, как Родни Хамильтон. По окончании игры, когда все побрели в раздевалку, я стремглав подлетел к Милли.
- Вы замечательно играли, - улыбнулась она.
- Спасибо. А вы часто сюда приходите?
- Нет, только с тех пор, как познакомилась с Родни.
- А когда это случилось?
- В прошлый четверг.
- Как, вот в этот самый четверг?
- Да.
- О... А мне показалось, что вы уже давным-давно знакомы.
- Нет - всего три дня. - Чуть помолчав, она спросила:
- А вы часто играете?
- Нет, только если выдается свободная минутка, - с сожалением сказал я. - Бизнес, знаете ли.
- А чем вы занимаетесь?
- Швейными машинками. Я их продаю.
Милли круто развернулась, и перед моими глазами промелькнуло округлое бедро, протянувшееся на добрую милю от колена.
- Неужели? Как здорово!
- А что, вас интересует...
- Очень! А я уже давно мечтаю купить хорошую машинку. Я ломала голову, что выбрать - "элну", "некки" или "зингер", но так окончательно и не решила. А что продаете вы?
- Лучшие из лучших. "Райтбай-макси".
Милли казалась озадаченной.
- Даже не слышала.
Я покачал головой.
- Они не так разрекламированы, как остальные. Поэтому мы и продаем их так дешево.
- А сколько она стоит?
Я на секунду задумался.
- Послушайте, давайте сделаем так. Я приеду к вам в любое время по вашему выбору и продемонстрирую машинку живьем. Естественно, вас это ровным счетом ни к чему не обязывает.
- О, это будет просто замечательно!
- Секунду, я возьму карандаш и запишу ваш адрес.
Я выяснил то, что меня больше всего интересовало (Милли снимала комнату у очень задушевной хозяйки - я так и не понял, что это значит), и пообещал заехать в понедельник около семи. Едва я спрятал бумажку с адресом в карман, из раздевалки вырвался раскрасневшийся Родни и устремился к нам, пыхтя, как носорог, страдающий несварением желудка.
Понедельник выдался довольно удачным. Я продал две машинки и поэтому ехал к Милли в самом радужном расположении духа.
Я позвонил. Дверь мне открыла забавная старушка-еврейка, которая сказала:
- Здравствуйте! Заходите, пожалуйста. Вас уже ждут.
Очень задушевная, Милли была права.
Я шагнул в прихожую и сразу увидел Милли, которая стояла наверху лестницы.
- Спасибо, миссис Лейевски, - сказала она. - Поднимайтесь, Расс.
Я втащил "макси" на второй этаж и Милли провела меня в крохотную, но очень уютную комнатку, где стояла самая замечательная двуспальная кровать, в которой я когда-либо... скажем, спал. Еще кресло и комод - вот и вся мебель.
- А стола нет? - спросил я.
- Вот здесь, на кухне, - сказала Милли.
Она провела меня через спальню в небольшую, обставленную по старинке кухоньку.
- Угостить вас кофе? - спросила Милли.
Самое приятное в нашем деле, что все стремятся тебя угостить.
- Спасибо, не откажусь.