Остаток вечера и ночь мы проводим в моей квартире, болтая, целуясь и смотря любимые фильмы, что на самом деле очень приятно, видимо я забыла…
На выходные родители Егора неожиданно забирают Васю, и мы снова остаемся вдвоем в моей просторной квартире, где, лежа на удобной кровати, горячие руки гладят мое тело, которое вжимается с силой в продавца, но отчего-то мне не хочется спешить прыгать в кроличью нору.
— Выходи за меня? — слышит мой затылок.
— Мы женаты, — отвечаю я его шее.
— На самом деле, выходи за меня…
— А что с причинами… ну, с правильными.
— Василина, я люблю тебя, всем сердцем и нахожу эту причину правильной.
В свою очередь, я нахожу нужным согласиться с тем, что причина действительно правильная, и мне нравится, тем паче после моего ответного признания в любви к своему ночному продавцу.
И еще в том, что меня связывало с Сережей. Я понимаю, что это не самый подходящий момент, но возможен ли подходящий момент для новости, что свидетель на твоей свадьбе спал с твой невестой… это довольно нетипичная ситуация, как мне кажется, и слышу:
— Я знаю, сразу знал… и это неважно. То есть важно… но черт с ним, это не говорит, что я не хочу его убить и любого другого, кто когда-либо прикасался к тебе… но действительность такова, что этот парень помог тебе, хоть и таким способом… поэтому давай не будем, он твой друг, он позвонил мне, когда тебе стало плохо и, возможно, спас тебя… так, что с тем, чтобы выйти за меня?
— Егор, мы женаты, нам развестись?
— Нет! Я не знаю… давай обвенчаемся…
— Ты веришь в Бога?
— Не очень, но я верю в тебя, в нас и, впервые, я верю в себя, на самом деле верю, так что… почему нет.
— Почему нет… — повторяю я, упиваясь поцелуем.
И до самой свадьбы мы упиваемся поцелуями, не заходя дальше.
Вася приходит в восторг от того, что я уже женилась на её папе, а сейчас мы снова поженимся, и предлагает жениться каждый год, потому что ей нравится помогать портнихе подгонять мое платье по фигуре и выбирать свадебный торт, дизайн которого мы отдаем полностью на откуп Василисы. На удивлении кондитеров наш торт украшают три принцессы и веселый чайник.
Приехавшая Маша, а я решила свидетельницу не менять, привезла мне большую белую коробку, открыв которую я увидела свою маленькую фату и три кустовые розы темно бордового цвета.
На удивление всем, приезжает Сережа, и я беру обещание с Егора не убивать его, «он мне дорог, как память», — объясняю я…, и продавец обещает, одаривая меня поцелуями и поглаживаниями, в ходе которых я думаю, что ждать до свадьбы не такая и хорошая идея, на самом деле…
У нас мало гостей на свадьбе, только немногочисленные родственники и друзья, но это не имеет значения, когда звучит мелодия «Шербургские зонтики», выбор немного странный, но мне нравится, и я слышу:
— Давно не танцевала?
— Давно…
И мне невероятно уютно в коконе из рук продавца, меня не смущает дыхание, вдруг ставшее тяжелым и рваным, и руки, которые держат меня уже совсем не нежно, а скорее требовательно и даже не держат, а вжимают меня в свое тело, отчего мое тело готово прыгнуть в любую нору… И когда под крики «горько» наши губы встречаются, а язык продавца оказывается у меня во рту, свет меркнет у меня перед глазами, и это не форма речи, потому что свет действительно отключили и, пока все ищут источник резервного питания — мы целуемся, как ненормальные, и я даже начинаю опасаться, что у меня закончится дыхание или сотрутся губы… Или результат наших поцелуев, о который я отчаянно шлифуюсь в темноте, сотрется, или ноги перестанут меня держать или Егора…
— Как думаешь, когда прилично уйти с собственной свадьбы? — шепчу я.
— Не знаю, после торта?
— Торт с принцессами, пусть его Вася режет…
— Сейчас… Сейчас будет вполне прилично, я думаю, потому что… Василина, определенно это сейчас.
И садясь в такси, к моему удивлению, Егор называет не адрес нашего дома, а какой-то другой адрес с названием гостиницы, где нас ждет номер для новобрачных и бутылка шампанского в подарок. Где Егор, снимая мое подогнанное по фигуре платье сначала медленными, плавными движениями, вдруг срывается в рваные, граничащие с отчаянием, и я слышу: «Боже мой», и «Василина», и «Я люблю тебя», и «Как эта штука расстегивается?», и «Рвется она быстрей», и от звука разорванного кружева мое терпение, которое и без того было символическим и держалось на чувствах приличия и договоренности подождать до свадьбы, лопается, и в этот раз я уже не позволяю навязывать мне ритм, срываясь в хаотичные движения и странные звуки… что неважно, ведь у нас номер для новобрачных с отличной звукоизоляцией, и вся ночь впереди… как и жизнь… в которой я никогда не буду готовить супы.
Уговор есть уговор.
Глава 11
Существует масса традиций, и загадывание желаний под бой курантов на Новый Год — одна из самых важных. Однажды я загадала своё самое неосуществимое желание, ведь встреча следующего Нового Года с серыми глазами и горячими руками казалась мне ещё более удивительной, чем волшебная палочка или эликсир вечной молодости. Потому что никто не доказал, что волшебной палочки нет, как и эликсира. Серые же глаза казались невероятными, манящими и недосягаемыми, и, несмотря на шёпот: «Давай попробуем», у меня не было никакой уверенности в реальности происходящего.
Однако же, следующий Новый Год я встретила с Егором — обладателем серых глаз, и он обнимал меня своими горячими руками и прижимал меня к себе, и он был моим мужем. Поэтому я рискнула и загадала Пегаса. Если уж дух Нового Года на моей стороне, то отчего бы не воспользоваться ситуацией, тем более что сейчас я жила в двухкомнатной квартире по цене однокомнатной, а моя просторная квартира пустовала, выполняя по большей части функцию шкафа. Так что я могла, вальяжно откинув руку, сказать: «В гардеробной комнате у меня выделена полка для шляпок», и никто бы никогда не узнал, что у меня нет ни одной шляпы, кроме лисичкиных ушей, которые я сделала Васе на утренник в детском саду. Теперь у меня было место, где можно поселить Пегаса. Меня немного беспокоило, что Пегасу придётся спать одному… но я надеялась, что мне достанется сговорчивый конь.
Под утро, забирая Васины подарки из просторной квартиры, я оказалась лежащей на кровати, тогда как колено Егора недвусмысленно раздвигало мои ноги, а руки прижимали меня за поясницу к горячему телу, и мне нравилась эта недвусмысленность, а так же мне нравилось такое изобретение, как радио-няня, благодаря которой мы могли находиться в своей гардеробной квартире сколько угодно, перемерив все шляпки или гаржетки, а на самом деле целуясь, потому что за Новогодним столом были не только Вася с Маней, которому полагалась отдельная тарелка и дополнительное пирожное, но и родители моего мужа, и его сестра… целоваться в такой компании мне не казалось удобным.
В отличие от компании некогда моей удобной кровати.
— Что ты загадала? — услышала я.
— Эй, нельзя говорить, иначе не сбудется… — пробурчала я, — Пегаса, — прошептала потом. Ведь передо мной был мой муж, и если уж я заведу Пегаса, он должен об этом знать. Во всяком случае, мой папа всегда советовался с мамой прежде, чем завести домашнее животное, это казалось важным.
— А ты? — продолжила я.
— Эм… прости, я не скажу, мне действительно важно, чтобы это сбылось.
Это имело смысл… тогда выходило, что я в действительности не хотела Пегаса?.. Я чувствовала себя немного запутавшейся, но, скорей всего, это было от того, что в мой живот упиралось желание Егора и было действительно важно, чтобы оно сбылось.
— Так значит, ты хочешь Пегаса? — спросил меня продавец шёпотом, потому что была уже ночь.
— Ага, — я честная женщина и всегда честно говорю о своих желаниях.
— Поехали…
Я не стала уточнять — куда, человек, знающий волшебное слово для холодильника, явно понимал в мифических существах больше, чем я… Я уточнила: