— Очень красиво! Но только что это такое?
Грейс ответила:
— Это набор для загородных поездок. Мали думал, что вам он понравится.
— Конечно, очень приятно, — сказал Джаган, недоумевая, как же им пользоваться, и запер подарок в сундук.
Теперь даже дома Мали не надевал дхоти. Он носил белую рубашку, заправленную в брюки, и никогда не ходил босиком. Он сидел в своей комнате и совсем не заглядывал на другую половину. Из дому он почти не выходил, а если и выходил, то только дождавшись, когда на город опустится ночь. Тогда, надев на себя носки, ботинки, пиджак и галстук, Мали вместе с Грейс не спеша прогуливался по безлюдной части Новой улицы. Он никогда не шел к памятнику или к Базарной улице. Он вел себя как знаменитость, избегающая внимания толпы.
Однажды утром Грейс откинула занавеску горчичного цвета, разделявшую дом на две части, зашла на половину Джагана и занялась уборкой. Джаган к этому не привык — ему было неловко смотреть, как она вытряхнула циновку, на которой он спал, и скатала ее, а потом взбила его жесткую подушку из ваты. Грейс вымыла посуду на кухне и аккуратно расставила ее на полке. Не слушая возражений Джагана, она схватила метлу и вымела все углы.
— Отец, вы думаете, что мне это неприятно? — говорила она. — Наоборот, я должна помнить, что вышла замуж за индуса.
Джаган не знал, что сказать, и только пробормотал:
— Да-да, это верно.
Она наклонилась и начала тереть старую каменную раковину, вделанную в пол. Она подоткнула сари, которое научилась носить, обнажив колено цвета слоновой кости. Джаган не мог отвести глаз от этого светлого кусочка кожи.
— Ах, Грейс, пожалуйста, брось все это, — протестовал он. — Не беспокойся. Я считаю, что всю домашнюю работу я должен делать сам.
— А я считаю, что вам этого не должна позволять, и все тут, — сказала она. — Я люблю работать. Что мне еще делать целый день?
Джаган, сидевший до того в молельне перед изображениями богов, ходил теперь за Грейс из комнаты в комнату, перебирая в руках четки.
— Что подумают люди? — сказал он. — Современная девушка, выросла в Нью-Йорке и — на тебе! — берется за уборку. Мали это не одобрит.
— Это его не касается, — сказала она. — Он пишет письма, а я занимаюсь хозяйством, и все. В жизни не видела такого красивого дома, как ваш.
— А он не кажется тебе старым и ветхим?
— Нет, он очень красивый. Я всегда мечтала жить в таком доме.
Теперь Джаган поздно уходил из дому; он ждал, пока выйдет Грейс. Понемногу он привыкал к безукоризненному порядку, который вносит в дом женская рука.
Однажды Грейс сказала:
— Мне бы так хотелось, чтобы вы разрешили мне вам готовить.
— Нет-нет, это невозможно. Я дал обет.
И он объяснил ей, что питается только тем, что может приготовить собственными руками.
— Ах, какой вы чудесный! — вскричала Грейс.
Впервые в жизни Джаган услышал доброе слово о своих привычках. Окрыленный ее восхищением, он пустился в подробное описание созданной им самим диеты без сахара и без соли. Пусть Грейс подождет, пока выйдет его книга, сказал он в заключение, тогда она все узнает. Грейс восторженно воскликнула:
— Я уверена, что книга будет «боевиком».
При первой же возможности он спросил, испытывая легкую неловкость:
— А что Мали?.. То есть я хочу сказать: он закончил свои занятия в Америке и получил диплом?
Грейс подняла глаза от медного кувшина, который она чистила.
— Как, разве вы не знаете?
Джаган, чувствуя, что ему не следует раскрывать свои отношения с сыном и истинное положение вещей, пробормотал:
— По правде говоря, у меня не было времени обсудить все это с Мали, вот почему…
— Да-да, я понимаю, — сказала Грейс. — И все же он должен был вам все сказать.
— Ах, нет! — вскричал Джаган. — Ты не так меня поняла. Я не жалуюсь.
— Конечно, нет, — согласилась она. — И все же я считаю, что Мали должен был вам все сказать. Лучше я попрошу его, чтоб он поговорил с вами. Это очень важно. До тех пор пока он не поговорит с вами, он не должен строить никаких планов.
— Да, я тоже об этом думал. Мне бы хотелось знать о его планах.
— Вы все узнаете, — пообещала она. — Все, все…
Джаган сказал:
— Я думал, он напишет мне о своих планах, но он писал только о вашей стране. Я многое узнал о ней из его писем.
Она поднялась и с веселым смехом воскликнула:
— Отец, покажите мне какое-нибудь письмо, и я вам все объясню.