— Хорошо, — лениво протянула я, падая рядом с мамами, — у Сэма и Дина семейная драма.
Мамы подняли брови. И решили не вдаваться в подробности.
— А где Митя?
— Дрыхнет в кресле.
— Уже нет, — хриплый голос Мити, да и он сам приближался к обеденному столу. Мамы в унисон заулыбались, мы только переглянулись убедившись, что выглядим ужасно. Коротко и одобрительно кивнули, как бы подтверждая, что оно того стоило. У нас были темные круги под глазами, яркие следы от подушки на лице. Подперев подбородки руками, мы уже утомленные утром поедали бутерброды с чаем, пытаясь окончательно проснуться.
— Дети! — вошел папа, — поможете мне? — я и Митя с пустым взглядом посмотрели на него. — Все нормально? — разглядывая нас, уточнил смотря на мам.
— Они ужастики всю ночь смотрели, — подытожила мама. Я укоризненно посмотрела на нее, — они помогут, — заверила она, обходя наше мнение.
Родители тоже хотели отметить приход лета и собрались на пикник с удочками.
— Детей не берем, — заявила мама.
«Нам же легче», — подумала я. Нашли чем пугать!
Ответственное задание, что дал нам папа — накопать червей. В четыре руки мы быстро справились.
Вошли в дом, как отец схватил нас за уши и поволок на кухню.
— Ай! Ай!
— Бать, ты чего? — выдал в эмоциях Митя. Не впервой, «брат» мог его так назвать в особые «семейные» моменты, как сейчас.
Папа усадил нас за обеденный стол по разные стороны.
— Рассказывайте! — приказал он грозно, сам сел напротив нас.
— Чего рассказывать? — непонимающе спросила, не выдавая себя. Смотрела прямо на отца, ни секунды не задерживалась взглядом на Мите.
— Куда ездили на мотоцикле? — за стенкой послышались восклицательные охи наших мам. Они испуганные забежали на кухню, но отец не дал им и шанса. — Я с детьми говорю, выйдете!
Мамы покорно вышли, но остались рядом за стенкой. Молча слушали. Отец был непреклонен:
— Куда ездили? Признавайтесь! Быстро!
— Никуда не ездили, — я взяла слово.
— Мотоцикл зачем брали?
— Какой мотоцикл? — разводя руками, спросила я в ответ.
— Дедовский. В гараже под тентом стоит.
— У деда был мотоцикл? — снова вставила свои пять копеек слов.
— Не прикидывайся дурочкой! — отец тяжело вздохнул, — шлемы где?
— Какие шлемы? — говорила я. Митя молчал.
— В которых вы умудрились свои головы дурные сохранить и привезти обратно в целости домой, правда по пути мозги где-то выронили, да?
— Не было шлемов, — уверенно заверила я.
— Да что ты говоришь, — отец уставился на меня своим раздраженным взглядом, раздул ноздри, и всего на долю секунды уголки его рта выдали улыбку. Вот я и прокололась. — Твоя идея?
— Это я, — басом, который я слышала впервые, выдал Митя. Он как будто ждал этого момента. Тренировался что ли? — Не наказывайте ее.
— Выйди, — бросил отец, не глядя на меня. Отец смотрел на Митю неотрывно. Гипнотизировал что ли?
— Нет, я никуда не пойду. — запричитала, не собираясь бросать «брата» в беде, — Я участвовала. Меня тоже наказывай.
Я не собиралась прятаться. Не так воспитали, скорее наоборот, пойду вперед всех. Я почувствовала, как под столом рука Мити сжала мою. Ответила и сплела наши пальцы.
— Значит ты у нас смелая? Взрослая и самостоятельная. И готова отвечать за свои поступки? — отец замолчал, постукивая пальцами. — Сегодня же ты поедешь к бабушке в деревню, — указал отец на меня, — все лето будешь выполнять все, что она тебе скажет и не забудь список обязательной литературы на лето забрать из школы. А ты, — с меня отец переключился на Митю, — никаких совместных каникул.
— Па! — возмутилась я.
— Я сказал никаких совместных каникул! — он повысил голос, мамы за стенкой снова охнули, — сегодня же ты вернешься домой, и найдешь себе подругу на лето там. Ты меня понял?
На лице Мити не было никаких эмоций. Он повернулся ко мне и мягко произнес:
— Ты, — Митя положил свою руку мне на плечо, — можешь выйти во двор?
— Нет! Не могу, — предполагая худшее, осталась на месте, уверенно качая головой.
— Пожалуйста, — спокойно попросил Митя. Его глазами умолял подчиниться. Я долго смотрела на него не моргая. Что увидела? Заботу? И решилась:
— Хорошо, я во дворе.
— Спасибо.
Одни боги и мамы знают, что происходило внутри, о чем они говорили и говорили ли вообще. Я ходила туда обратно перед дверью, как загнанный зверь по клетке, меряя оставшееся свободное пространство.
Тетя Лена вышла, тут же бросилась к ней: