— Вы были заняты игрой, месье Бомстаф, и я боялся вам помешать, — сказал он. — Между прочим, вы могли съесть ладью месье Гудвина ещё два хода назад, а месье Гудвин за несколько ходов до этого мог бы загнать в угол вашего коня.
Оба игрока посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, решили отложить партию.
— Так что же ты разведал? — нетерпеливо спросил Бомстаф. — Удалось тебе разузнать что-нибудь о Кастанаке?
— Давай рассказывай все с самого начала, а не то я превращу твои ноги в лягушачьи лапки! — строго приказал попугай.
— Кое-что я уже узнал, — сказал Анри. — Но это было нелегко, мало кто знает что-то о человеке, которого вы ищете. Он даже имени своего почти никому не говорил и почти никогда не выходил из дому, а посылал вместо себя кого-нибудь с поручением.
— Да, это похоже на Кастанака. Но знаешь ли ты, где он сейчас? — спросил Гудвин.
— В банке варенья! — объявил попугай. — Ещё там голубой слон, — добавил он в пояснение.
Анри расплылся в улыбке, но никто, кроме него, не обратил внимания на эти слова.
— Нет, где Кастанак сейчас, я не знаю, — сказал Анри.
У Гудвина и Бомстафа вытянулись лица.
— Уррра! Это надо отпраздновать! — заорал попугай.
На этот раз Бомстаф не выдержал и бросил на него сердитый взгляд.
— Да, я не знаю, где сейчас ваш Кастанак, — ещё раз повторил Анри, но в то же время как-то лукаво посмотрел на обоих друзей. — Зато я знаю, кто это знает. Я узнал, где жил ваш Кастанак. Он жил у одной пожилой дамы в старом городе, и она много чего о нём знает.
— Так почему же она тебе не сказала? — спросил Гудвин. Он так долго ждал, чтобы узнать, где ему надо искать Кастанака, что у него уже не осталось никакого терпения.
— Не хочет она это говорить, — сказал Анри. — Вообще не желает о нём разговаривать, — добавил мальчик.
— Надо же! Так близко, а узнать ничего не узнали! — сказал Гудвин, огорчившись больше прежнего.
— Да нет! — возразил Анри. — Она просто хочет получить деньги за то, что расскажет, а у меня уже ничего не оставалось. К сожалению, я все потратил, пока разыскивал следы вашего колдуна.
— Ну, если так, тогда другое дело! — обрадовался Бомстаф, и хмурое выражение сбежало с его лица. — Тогда веди нас прямо к этой даме. Пошли, не будем терять времени!
— Поднять паруса! — гаркнул Кастанак. — Мы плывём в Константинополь! — Но матросы Бомстафа не подумали выполнять команду попугая.
Под предводительством Анри все вместе — Бомстаф, Гудвин, Гектор и попугай — двинулись вперёд по улицам Марселя. Странная компания были эти пятеро, и по пути они повидали много любопытных мест и необычных людей. Анри знал все проходные дворы и лазейки в самых неприглядных кварталах Марселя. Он провёл своих спутников под мостами, сквозь туннели под мостовой, ведь они сами попросили его показать им тот город, в котором он жил.
Люди жили там даже под землёй. У многих вид был опасный и угрожающий, но наших путников, к счастью, сопровождал Гектор, а с ним мало кому хотелось связываться. Один раз всё-таки они чуть было не попали в переделку, когда встретили в одном из туннелей целую шайку разбойников из пяти человек. Бандиты были не прочь проверить, сколько денег есть при себе у Гудвина и Бомстафа, однако не отважились напасть на такую компанию, которую сопровождал огромный бладхаунд. В последний момент, когда обе группы должны были разминуться, попугай Кастанак всё же решил поговорить с разбойником, который замыкал шествие и, очевидно, был у них вожаком.
— Как видно, ума у тебя маловато! — объявила птица. — Сними лучше голову да сядь на ней. Это будет красивее!
Такой наглости разбойник не мог спустить попугаю в присутствии своей шайки, и он уже собирался выхватить из-за пояса нож. Но Гектор оказался проворней, и, прежде чем бандит успел взяться за оружие, пёс прыгнул и крепко схватил его зубами за руку. Тут гнев разбойника, к счастью, сразу угас, и, когда Гудвин отозвал Гектора, приятели быстро двинулись дальше.
Вскоре они очутились в узком переулке, где дома стояли так близко, что можно было легко дотянуться рукой через дорогу из одного окна до противоположного. Между домами сохло на верёвках столько разного тряпья, что за ним едва проглядывала узкая полоска синего неба. Пройдя несколько домов, Анри остановился перед высоким домом, дверь которого, судя по её виду, не красили лет сто, если не больше.
— Это здесь, — сказал Анри, понизив голос. — Мадам Патан живёт на самом верху. Все соседи считают её кем-то вроде ведьмы. Вид у неё и впрямь жутковатый, и она здорово разозлилась, когда я к ней постучал. Ну как? Войдём и посмотрим, дома ли она?
— Да, зайдём прямо в львиное логово! — радостно заявил попугай.
Мадам Патан и Долгоног
Гудвин, Бомстаф и Гектор (последний с сидящим на его голове попугаем Кастанаком) поднялись вслед за Анри по грязной, тёмной лестнице наверх, где находилось жилище мадам Патан. На лестнице пахло сыростью и плесенью, и один раз из трещины под ступенькой им навстречу блеснули красные крысиные глазки. Наконец, дойдя до четвёртого этажа, Анри остановился перед нужной дверью.
— Тут живёт мадам Патан, — сказал он тихонько. — Мне постучать?
— Да, возьмёмся за дело не откладывая, — ответил Бомстаф. Он подошёл к Анри и, словно защищая, положил руки ему на плечи, гн Стучи, мой мальчик, не робей!
Анри постучал, сперва осторожно, но так как за дверью не послышалось ни звука, постучал снова уже посильнее. Сначала там опять не слышно было никакого движения, но затем послышались медленные шаркающие шаги. Мадам Патан шла на стук! Все невольно отступили на шаг, за исключением Гектора, который, однако, приподнял уши, заслышав зловещее шарканье. И Бомстаф, и Гудвин вдруг почему-то подумали о море и свежем ветре, и обоим пришла мысль, что лучше бы сейчас плыть под парусами по морскому простору, где сияет солнце или мерцают звезды, чем стоять тут в тёмном, пахнущем сыростью доме, дожидаясь встречи со зловещей мадам Патан. Но они остались стоять под дверью, потому что проделали слишком долгий путь для того, чтобы отыскать след колдуна Кастанака, а помочь в этом могла только мадам Патан.
Затем они услышали какие-то скрежещущие звуки — это мадам Патан отпирала замок, и вот дверь медленно-медленно, с чудовищным скрипом начала отворяться. Казалось, дверь хотела сперва откашляться и громко кряхтела, прежде чем повернуться на петлях. Наконец она немного подалась и, после того как долго-долго собиралась с силами, чтобы приотвориться на щёлку, неожиданно вдруг распахнулась настежь, и перед нашими путниками возникла мадам Патан!
При виде её у них перехватило дыхание. У мадам Патан был длинный острый подбородок и ещё более длинный горбатый нос, весь обросший большими чёрными бородавками. Землистая кожа её лица висела длинными складками, частично скрытыми жидкими прядками нечёсаных волос. Но самым-самым страшным на лице мадам Патан были её глаза. Эти малюсенькие глазки, разделённые узкой переносицей, были посажены близко-близко, и цвет у них был кроваво-красный. Одному за другим она заглядывала гостям в глаза, и каждый из них по очереди ощутил леденящий холод, встретясь с её взглядом. Все вспомнили крысу, которая смотрела на них сквозь щель под ступенькой, и в первый момент никто не мог вымолвить ни слова, то есть никто, за исключением попугая Кастанака:
— Эй, мордашка! Давай станцуем!
Мадам Патан мгновенно обернулась и уставилась на попугая, злобно сощурив свои красные глазки. Если бы она была ведьмой и умела колдовать, Кастанак сразу превратился бы в волнистого попугайчика или во что-нибудь ещё более мелкое, но попугая не так-то легко было напугать, особенно когда он сидел на могучей голове Гектора. За время их знакомства он понял, какой это надёжный насест и что на нём можно чувствовать себя в безопасности. Если бы кто-то вздумал обидеть попугая, ему сначала пришлось бы преодолеть преграду в виде громадных клыков Гектора.
— Мне хогошо знакома эта птица! — сказала мадам Патан, и по её тону было понятно, что она вовсе не испытывает сердечной радости, увидев попугая. — Кабы моя воля, он пгевгатился бы в гусеницу! — продолжала она.
Затем мадам Патан издала почти беззубым своим ртом какой-то шипящий звук:
— Ссссшшшш!
Анри, Бомстаф и Гудвин почувствовали, как у них мороз пробежал по коже, и они дружно попятились.