— Когда рождаешься, тебя сажают на первый ряд, — сказала Шерри вслух, — и кто-нибудь, сидящий сзади, помогает тебе. И ты продолжаешь перемещаться с ряда на ряд. А потом наконец ты попадаешь на последний ряд и становишься выпускником, то есть умираешь. Но Вард…
«Варду этого не понять», — подумала Шерри. Вард называл это растительной жизнью, слишком низменной для достоинства человека.
— Он говорил, что мой отец — крестьянин, — воскликнула она, — а он был садоводом-декоратором.
Шерри почувствовала, что начала перескакивать с темы на тему, но уже не могла остановиться.
— Все что угодно может быть красивым, а может и не быть, — воскликнула она, — но что вы здесь делаете? Это так странно!
Шерри подумала о том, что не имеет никакого значения, на каком ряду ты находишься. Но только, находясь в этой временной точке, ты должен быть свободным. Связываться или не связываться.
— Я никогда не захочу покидать этот класс, — сказала она. — Я знаю, на каком я ряду. Скажите им это… Потому что мне не по себе. Но одно мне известно… У меня есть маленький мальчик… Если я забуду об этом… О, пожалуйста…
— Это не ваша вина, милочка, — произнесла миссис Кимберли, поднимаясь.
— Разумеется, нет, — просияла Шерри. — Но вот что я сейчас сделаю! Я должна прийти в себя. Заставить эту дрянь выветриться. Я не желаю падать и болтаться под воздействием ветра. Потому что для человека это имеет значение! Я хочу вернуть назад свои кости! И вы тоже. Вы тоже.
Танцующей походкой она двинулась из гостиной. Пробежав через прихожую, она выскочила на улицу.
— Девочки, — сказала миссис Моран, — если это игра, то, полагаю, нам только что сдали карты.
— Этот дьявол, — мрачно произнесла миссис Кимберли.
— Скорее же, девочки! — воскликнула миссис Линк. — Три ангела-хранителя должны помочь слабому.
Клифф стоял у окна и вдруг в просвет между вывеской и деревьями увидел Шерри Рейнард, пересекавшую улицу. Молодая женщина двигалась странной походкой. Казалось, она весело трепыхалась на ветру подобно опавшему листу. Не сворачивая к больнице, она направилась в противоположную сторону. Прижав нос к верхнему стеклу, Клифф увидел, что Шерри свернула в сквер.
Его мысли лениво завращались. Интересно, что чувствует она под воздействием наркотика? Молодая женщина не хотела это узнавать; теперь ей предстоит испытать все. Клифф подумал, сможет ли препарат оказать на молодую женщину длительное воздействие. Одна доза? Точнее, полдозы? Он этого не знал. Также он не знал наверняка, сколько времени будет действовать наркотик.
Клифф нащупал пальцами еще один, завернутый в бумагу, кусочек сахара, лежащий в кармане. Не стоит ли попробовать? Ему стало любопытно. Нет-нет, глупости. Дорога, ведущая в никуда.
Значит, Шерри Рейнард теперь нигде? Он так сильно стиснул зубы, что они заныли.
Тут Клифф увидел Норн, возбужденно спешивших за Шерри. Первой двигалась миссис Кимберли, самая молодая и проворная. Но чуть позади нее с немыслимой скоростью неслась миссис Моран, а последней ковыляла миссис Линк, самая грузная, тяжело ступая полными ногами.
Клифф начал смеяться. Цепочка старых уток, несущихся за прекрасным утенком. Он смеялся до тех пор, пока не расплакался.
— Послушайте, я должен постараться связаться с врачом, — сказал санитар. — Видите ли, мистер Рейнард, я должен спросить его согласия. Я хочу сказать, что я не могу взять на себя ответственность.
Вард, стоявший на одной ноге, засунутой в штанину, сказал:
— Я ему не прислуживаю.
— Да, но, послушайте, все не так просто. Вы давно не выходили на улицу. Вам необходимо собраться с силами, чтобы присутствовать сегодня днем на слушании. Одного этого уже будет достаточно. Вам станет хуже. Предупреждаю вас.
— Я уже довольно давно оставил надежду чувствовать себя хорошо. Так что, какая разница?
— Ой, — воскликнула появившаяся в дверях Эмили. — Вард! Дорогой, что ты делаешь?
— Собираюсь уйти, — ответил Вард. — Я возьму твою машину.
— О, нет-нет, дорогой. Я уверена, что тебе не следует выходить. Позже, когда мы поедем в суд, тебе помогут. Куда ты хочешь отправиться сейчас?
— Шерри попала в беду, — ответил сын. — Я помогу ей. И я скажу тебе еще вот что. Она поможет мне.
— Но, Вард, у тебя же все здесь есть. Она не врач, дорогой. Я не понимаю, о чем ты говоришь. (Но Эмили понимала.)
— Если мне кто-то и поможет, то только Шерри, — по-детски упрямо ответил Вард. — Если бы папа не сунул сюда нос вчера вечером, она бы дала мне слово. Я знаю, что дала бы.