— Готов поспорить, Эмили до этого не было никакого дела.
— Вы чертовски правы, до этого ей не было дела, — сказала Шерри. — Но что вы думаете? Это я подбила ребенка на это. Это я настроила его против нее. Это я подстроила так, что он завопил при виде дорогой, любящей бабушки, которая за всю свою жизнь не сделала ничего дурного!
Шерри закрыла лицо руками, теперь она смеялась сквозь слезы.
— Все это буквально сводит меня с ума, — заключила она.
— Да, да, — пробормотал он. — Эмили Рейнард — весьма недалекая женщина.
(Светлые волосы приятно пахнут, отметил он.)
— О, она не делала ничего плохого, — отозвалась Шерри, вытирая лицо. — Возможно, именно это так выводит меня из себя. Но только если она возьмет в голову, как именно должен вести себя кто-то, а этот кто-то будет поступать иначе, то она даже не допустит мысли, что с еготочки зрения все, возможно, выглядит по-другому. Так вот, некоторое время Джонни будет очень пугливым. Понятно — ведь взрослый действительно обидел его. Он это запомнил. А ребенка нельзя обмануть.
— Какой взрослый обидел его? — мягко спросил Клифф. Ему не следовало задавать этот вопрос, но он хотел услышать версию Шерри.
— О, какойименно, он не помнит, — ответила она. — Слава Богу, и, надеюсь, он и не вспомнит, и никто ему об этом не скажет. В одном можно быть уверенным: я не скажу. Но подумайте, зачеммне желать того, чтобы Джонни вообще плакал? Я только хочу, чтобы он вырос и стал самостоятельным. Но нет, нет. Я пыталась объяснить Эмили, что мальчик просто испугался, на что у него есть все основания. И если бы она приблизилась к нему не так стремительно… Весь медперсонал знает об этом. Вначале они все двигаются очень медленно. Они не ждут, что ребенок сразу же освоится. А когда он все же начинает плакать, они не нападают на меня с обвинениями, что это я настроила его против них.
О, мне просто жутко надоели эти обвинения, обвинения, обвинения! — воскликнула Шерри. — Что произошло с этими людьми? Послушайте, ведь случиться может всякое. Иногда помимо нашей воли. Но потом ведь тыостаешься самим собой, правда? Тыпродолжаешь быть тем, чем тыбыл. Вне всякого сомнения, — сказала она, глубоко вздохнув. — Посмотрите-ка, меня точно обуял припадок гнева. Хотя теперь мне лучше. Несомненно, это хорошая разрядка — время от времени покричать и поругаться.
— Никакого вреда в этом нет, — ласково пробормотал Клифф. — Что тут плохого?
— Ну… Я не знаю, — спокойно ответила Шерри.
— Послушайте, никто не посмеет обвинить вас в том, что вы сорвались.
Шерри иронически улыбнулась.
— Я полагала, вы слушаете меня, — сказала она. — Что ж, все равно спасибо.
Она встала.
Клифф Сторм откинул голову на спинку кресла и пристально посмотрел на молодую женщину.
— Я слушал, — довольно натянуто произнес он.
Он чувствовал, что потерял нить разговора. Он не понимал того, о чем только что говорила Шерри. Это раздражало его.
— А теперь — спокойной ночи, — сказала Шерри. — Спокойной ночи всем.
Норны издали притворные восклицания, словно только теперь заметили ее присутствие.
Пройдя по коридору, Шерри открыла дверь в свою комнату, зажгла свет и вошла, ощущая приятное спокойствие.
Ей пошло на пользу то, что она сорвалась перед мужчиной, своим ровесником, с которым почему-то было так легко разговаривать. Он должен был быть одних лет с Вардом, однако казался старше. Он крепко стоял на своих ногах, а она — на своих, и поэтому они могли свободно, на равных общаться. У Шерри мелькнула мысль, что сейчас Клифф уже не был похож на того человека, который сегодня днем был так поглощен страхом смерти и чувством жалости к себе.
Что ж, если он поборол временную панику, это к лучшему, и Шерри стало хорошо.
Клифф справился с ощущением, что ему нанесли какой-то таинственный удар, и начал перебирать в уме все сказанное. Он был уверен, что три пожилые женщины за карточным столом слышали весь разговор. Можно ли извлечь из этого какую-нибудь пользу? Клифф уже вежливо представился дамам, когда некоторое время назад спустился сюда после ужина; зачарованный блеск любопытства в их глазах он принял за обыкновенное трогательное цепляние за уходящую жизнь. Он не сообразил, что Норны никогда раньше не видели такого молодого симпатичного мужчину, проводящего вечер в этойгостиной, и просто умирали от желания узнать причину. Клифф вспомнил о том, что Шерри употребила одно-два слова, которые могли неприятно подействовать на утонченный слух дам.
Поднявшись, он не спеша подошел к ним.
— Надеюсь, милые дамы, на вас это не произвело дурного впечатления, — озабоченно произнес он. — Положение действительно очень неприятное.
— Вы давнишний знакомый миссис Рейнард, не так ли, мистер Сторм? — спросила миссис Линк, приглаживая прическу.
— Я встречался с ней много лет назад. Я довольно хорошо знаком с ее мужем. Развод — это всегда так печально, — благочестиво произнес Клифф.
— Это как посмотреть, — промолвила миссис Кимберли, с шумом ударяя картой.
— Разумеется, посторонний не имеет права судить, — сказал Клифф, угрюмо разглядывая кончик собственного носа. — Как говорится, у каждого явления две стороны.
Мысленно он поздравил себя с двумя подряд высказанными расхожими истинами.
— Насколько я поняла, ваш друг — ее муж — нездоров, — заявила миссис Линк. — Что с ним случилось?
— Трудно сказать, — ответил Клифф. — Очень сильное эмоциональное потрясение. Это точно. Бедняга. О, можете смеяться, но я употребляю избитое выражение «нравственная жестокость».
— «Порок спасается бегством, когда за ним никто не гонится», — неожиданно изрекла миссис Моран. Все Норны с умным видом закивали головами.
Клифф не видел никакого смысла в этом замечании, хотя звучало оно так, словно было взято из Библии. Возможно, для этих старух фраза была наполнена скрытым смыслом.
— Знаете, — сказал он, — отец Варда — по меньшей мере миллионер. Но некоторые вещи нельзя купить за деньги.
Норны, похоже, и в этом усмотрели что-то неожиданное.
— Я не очень-то одобряю возбужденное поведение и устраивание сцен, — продолжал он. — Существуют и другие оскорбительные выходки, о которых я не хочу даже упоминать. Боюсь, нынешние манеры таковы, что милые дамы не смеют даже вообразить себе подобное.
— Тц, тц, тц… — Все три женщины цокали языками.
Клиффа осенило.
— Добродетельная женщина, — провозгласил он, ценится дороже, чем рубины.
Все Норны склонили головы над столом, словно в молитве. Затем похожая на птичью лапку рука миссис Моран сгребла взятку с тремя червями.
— Засмотрелась на луну, милочка? — сказала миссис Кимберли, проворно шевеля щеками.
— Ой, ты грешница, — ласково ответила миссис Моран.
— Миссис Рейнардгрешница, да? — так ловко вставила миссис Линк, что Клифф поперхнулся, осознав, что от него ждут ответа.
— О, я стараюсь не уделять внимания предрассудкам, — с некоторым смущением произнес он. — Не держите на нее зла, милые дамы, за то, что она… ну… крепко выражалась.
— Кто сможет отыскать добродетельную женщину? — нараспев, словно читая Священное писание, проговорила миссис Моран. — «Ибо цена ее дороже рубинов. Ее уста раскрываются только для мудрости, а язык несет закон доброты». А теперь, дорогие женщины, — продолжила она тем же тоном, — отдавайте мне тринадцатую червь — у кого там она?
Они заволновались и запричитали, ибо миссис Моран между делом успела собрать всех червей.
Клифф незаметно отошел от стола. Через некоторое время он сказал:
— Спокойной ночи, милые дамы.
Затем задумчиво вышел из дома.
Миссис Кимберли, тасуя колоду, тихо произнесла:
— Чертовски полезная штука — эти деньги.
— Что именно мы смели себе вообразить, милые дамы? — спросила миссис Линк. — Откуда ему это знать?