И от этого сплава, от взрывной и будоражащей смеси дьявольского и ангельского, мне хочется взвыть - красивее ничего в жизни не видел.
Рвануть черноволосую девушку, сорвать с груди и уложить на траву. Увидеть в свете луны ее белозубую улыбку. Ту самую, в которой в равных долях присутствует удовольствие от происходящего, и азарт, тайное оружие женщины. Именно такими улыбками, говорящими, «ну, а что дальше, слабо продолжать?», они завоевывают наши сердца.
Волосы Ядвиги пахучим черным шелком рассыпаются по траве. Мое сердце колотится, в низу живота пышет нестерпимый жар. Я с восторгом гляжу в ее карие глаза - текучие зеркала, способные навеки поработить мою душу.
На щеках Ядвиги аристократическая бледность сменяется румянцем, девушка тяжело задышала. Ресницы опахалами погасили игривые искорки, но зажгли огни страсти. И губы Ядвиги призывно распахиваются.
Я чувствую, что молодая хищница подо мной млеет. Не видя преград, взлетает. Ее грудь часто вздымается, и каждый раз мой взгляд замирает на двух соблазнительных холмиках, когда одежда особенно сильно натягивается и откровенно их очерчивает. Коленки Ядвиги вначале потерлись одна о другую, а затем неуловимо, но очень красноречиво разошлись.
Ядвига вытягивает руки вверх, сцепив пальцы, и одновременно выгибает спинку. Очередной женский прием, чтобы мужчина смог оценить не только ее гибкость, но и великолепнейшие формы, гладкие и призывные, от которых никто и никогда не сможет отказаться...
Не отказываюсь и я. Чувствуя, как из глотки рвется рык голодного хищника, склоняюсь над черноволосой красавицей...
- Ты чего?!
Все подергивает мираж, словно в черную воду бросили камень.
- Курт!
С сильно колотящимся сердцем, я распахнул глаза.
Надо мной звездное небо. Слышно мое частое дыхание, на лбу выступила испарина, а в низу живота еще пылает пожар. Впрочем, с кончиков пальцев уже испаряется ощущение прикосновений к Ядвиге.
Звездное небо заслонила лохматая башка Кисариуса. В голубых глазах волнение.
- Курт, - хриплым шепотом пролаял лис, - что с тобой?
- А что... со мной?
- Ну, ты во сне рычал, словно бес в тебя вселился. Я аж перепугался. Думаю, а вдруг и ты сейчас в лиса обернешься!
На корне языка возникла горечь. Тонкий призрак окончательно исчез, и я с болью понял, чтоб видел всего лишь сладкий сон.
- Чего молчишь?
- Да ну тебя! - рявкнул я раздраженно и перевернулся набок. - Дай человеку поспать!
За спиной лис пробормотал обиженно:
- Да и хрен с тобой... Вот так: волнуешься за него, переживаешь, а в ответ... эх, нет на свете идеала...
Но обида не помешала болтуну захрапеть уже через пару минут. А я так и провалялся без сна до самого рассвета.
Если раньше я просто догадывался, - теперь я отчетливо понимал: во мне что-то изменилось...
* * *
Еще никто не проснулся (да-да, «благородный рыцарь» вновь очень неблагородно дрых на посту), когда я растолкал Кисариуса и заставил потрудиться.
- Из всех нас, только у тебя есть столь чуткое обоняние, - сказал я. - Так что давай, парень, поработай на благо общества.
Лис сонно отослал меня к демонам в Подземный мир, зевнул во всю пасть, сворачивая длинный язык, потянулся сладко. Затем испытал мое терпение длительными почуханами за обоими ушами, и, наконец, встряхнувшись, потрусил в кусты, что-то бормоча под нос.
Зато, едва затрещал погасший костер, белый жалобщик уже вернулся, удерживая в пасти птичье гнездо.
- Ну что же, - обрадовался я, - три яйца и тушка тетерева - очень даже хорошее дополнение к сухарям и сыру.
При упоминании сухарей и сыра Кисариус крякнул и громко фыркнул. Так, что даже рыцарь захрюкал, просыпаясь. А, когда распахнула карие очи Ядвига, жаркое и яйца уже вовсю источали аромат. Я снял с огня вертел с тушкой тетерева, на золотистой поджаристой корочке потрескивали капельки сока, валил ароматный пар.
- Первое доброе пробуждение за долгий путь, - улыбнулась Ядвига.
И у меня от этой улыбки сладко защемило сердце.
Ночью я успел многое обдумать, и теперь встречал Судьбу лицом к лицу.
- Пожалуйте к столу, миледи, - отвесил я шутовской поклон. - Завтрак готов.
- Вот так сразу? - удивилась Ядвига. И кокетливо захлопала ресницами: - А как же умыться? Привести себя в порядок?
Я некуртуазно поскреб затылок.
- Опять купаться?!
- Не плохо бы. Но можно начать с умывания.
- Я уже, - гордо похвастался лис. - Росой умылся.
- Я почувствовал, - мрачно буркнул сэр Ланзерот. - Мокрой шерстью за лигу несет, дышать невозможно.
Лис обидчиво вскинулся:
- Лучше чистой шерстью, чем потным теленком.
- Чего? - рявкнул рыцарь.
- Но так вкусно пахнет, - вмешалась Ядвига, - что на озеро уходить совсем не хочется...