А черноглазая ведьма продолжала ждать вечность, каждую ночь раздирая когтями грудь, чтобы вырвать наполненное болью сердце, но раз за разом встречающая рассвет нового дня...
- Значит, - проговорила Тави охрипшим голосом, в котором слышалась тоска, - хочешь проверить чувства. Думаешь, она тоже ведьма? Думаешь, околдовала тебя?
Я покачал головой:
- Не думаю, но хочу увериться наверняка. У меня осталось мало времени.
Тавалла кивнула.
Мы сидели за круглым столом, укрытом черной скатертью. В центре светился фиолетовым огнем хрустальный шар.
- Положи руки на шар, - деловито сказала девушка.
Я подчинился.
- Закрой глаза. Теперь вспомни ее лицо.
Это не составило труда. Лицо Ядвиги у меня и наяву всегда было перед глазами. А с некоторых пор - и во сне тоже.
- Скажи ее имя!
И я прошептал, смакуя каждую букву. Сердце сладко заныло. А сквозь опущенные веки что-то сверкнуло. На секунду запахло лавандой и жимолостью, по спине прошла волна теплоты. Затем все пропало.
- Ты можешь открыть глаза, Курт.
Я встретился взглядом с Тави.
Глядела ведьма очень серьезно. Настолько, что мое сердце против воли забилось чаще.
- Она не опоила тебя приворотным зельем, Курт. Она не околдовала тебя любовными чарами. Она не носит под сердцем клочок твоих волос и не творит предметную магию, пытаясь управлять тобой. Она не та, за кого себя выдает, она опасна и ваше будущее полно неожиданностей и, возможно, трагедий, но твои чувства к ней искренни. Ты полюбил ее, Курт.
Не знаю, чего больше во мне было, волнения или радости, страха или надежды, но все это того стоило. Определенность - вот, чего я давно жаждал!
- Больше я ничего тебе не скажу, Курт, - отводя глаза, произнесла ведьма. - Уходи, не оглядываясь. А я по старой традиции плюну тебе вслед, пожелав удачи.
Я кивнул благодарно. Поднялся, чувствуя, что сердце щемит от непонятной тоски, словно мы расставались с Тави навсегда.
- Прощай, цыганка.
И направился к выходу.
Как она и просила - уходил, не оглядываясь...
* * *
- Ну, что она сказала? - запрыгал вокруг Кисариус, когда я спустился с крыльца.
- Велела передать тебе привет и сказать, что она очень скучает. Говорит, ждет, когда ты вновь зайдешь в гости.
Кисариуса передернуло.
- Никогда! Мне и одного раза хватило!
- Знаешь, ты сам виноват. Ничего было в прошлый раз так напиваться.
- У меня же горе было!
- И ты попытался с этим горем залезть Тави под юбку... будучи лисом!
Кисариус фыркнул, но промолчал.
Правда, надолго его не хватило. Минут через пять он вновь полез с расспросами.
- Что-нибудь узнал?
- Ты о чем?
- О наших спутниках, конечно.
- Нет, ничего нового.
Киса покосился недоверчиво.
- Зачем же ты тогда к ней ходил?
- Узнать, люблю ли я Ядвигу по-настоящему...
Лис совершенно хамски заржал.
- Тьфу! Потеря времени! Мог бы и у меня спросить.
Я покосился на песца.
- И что ты сказал бы?
- Что ты втюрился, как самый распоследний болван! Причем, объект твоих воздыханий - та еще особа.
- Киса!
- А что такого? Ты и сам знаешь, что я прав. Но тебе о другом надо думать.
- О чем же?
- Во-первых, как нам добраться до цели путешествия? Во-вторых, что делать с другим влюбленным болваном, который, кстати, без боя точно Ядвигу тебе не уступит? И, наконец, в-третьих, и самое веселое...
- Ну говори же, не томи!
- Сколько времени и какой повод понадобиться нашей славной черноволосой валькирии, чтобы нас бросить и оставить ни с чем?
Слова Кисариуса неприятно царапнули. Тем более, что в них был резон.
* * *
Перед постоялым двором «Хромой пони» мы все-таки не удержались и поспорили с Кисариусом, кто из славной парочки «дева и рыцарь» добрался сюда, и кто попытается сегодняшней ночью нас убить первым.
- Рыцарь тугодум, а значит - придет последним, если вообще придет, - заявил Киса. - А вот первым ножиком тебе по горлышку проведет, я уверен, девчонка.
- Какой ты оптимистичный, - похвалил я. - Думаю, доберутся сюда все, но первым меч обнажит сэр Ланзерот.
На том и ударили по рукам. Точнее, рукой по лапе.
Но, как оказалось, с первой частью спора выиграл я, а вот со второй ошибались оба.
Я толкнул дверь в таверну, лис скользнул следом.
Нас окутало облаком перегара, полным самых противоречивых запахов, от пота и подгорелого лука, до вкусного аромата похлебки и гречневой каши.
Таверна была забита народом, все столы заняты. Кто-то пировал, другие молча надирались элем и брагой, третьи азартно дрались в углу, а зеваки азартно подсчитывали вылетающие в кровавой юшке зубы. Каждый развлекался во что горазд. Вот, к примеру, грязные гномы-шахтеры ржут каждый раз, когда удается хлопнуть девку-разносчицу по круглому заду и схлопотать звонкую пощечину. Другие...