- Болтливость - это у тебя нервное?
- Нервное у меня - голод. Курт, давай покушать закажем?
- Я сейчас все-все принесу! - вскинулась Мелания. - Только... простите, горячего ничего нет. Поздно уже.
- Жаль, конечно, но нас вполне устроят и холодные закуски, - вздохнул наглый песец. - Главное, чтобы мяса побольше, а костей поменьше.
Я добавил, кладя на стол золотую монету:
- И чего-нибудь, чтобы горло промочить.
- Сейчас все будет, милорды! Сию секунду!
И, подарив пунцовому от смущения рыцарю очередной взгляд, полный влюбленности и обожания, Мелания умчалась на кухню. Только русая коса мелькнула.
Я вздохнул.
- Ну что, рыцарь трико и кинжала, рассказывай, где таким акробатическим трюкам научился?
* * *
- Впервые в жизни вижу такого дурака, как ты! - раздраженно рявкнул сэр Ланзерот. - У тебя столько врагов, а ты ходишь по улицам без оружия. Как ты умудрился стольких людей разозлить? Впрочем, не отвечай, я их понимаю. Ты и меня бесишь.
- Лучшая защита - это нападение? - понятливо отозвался я. - Помогает, признаю, но ненадолго. Собеседник быстро приходит в себя и перехватывает инициативу.
- Кто ты такой? - не клюнул на крючок рыцарь.
- Я ведь уже рассказывал, - укорил я. - Невнимательно слушаешь...
- Хрена с два я поверю в сказки про мошенника и мага!
- Киса...
- А я че? - лис вильнул хвостом. - Не хочет верить, и пес с ним.
- Ну ладно, - рыцарь зашел с другого бока. - В мага я еще поверю, хотя на его месте, я бы превратил блохастого наглеца в НЕМОГО лиса!
- Да, - согласился я. - Это волшебник не подумавши сделал. Но ведь он уже стареньким был, соображалка уже не та. Да и, знаешь ли, удобно это в пути: есть с кем о погоде поговорить.
- Да чхать я хотел на твою погоду! - возвысил голос сэр Ланзерот. - Ты мне другое скажи - что от тебя этот сброд разбойничий хотел?
- Ну кто о чем, а вшивый о бане! Я тебе повторяю...
- Не лги мне, гад! Ты сказал, что им головы ваши нужны. А оказалось, что блохастый им вообще ни к чему...
- Протестую! - тявкнул Киса. - Хватит переходить на личности.
- ...А вот тебя они хотели живьем захватить, - припечатал рыцарь. - Почему? Чем им твоя жизнь так дорога?
- Ну-у, - протянул я. - Я вообще хороший человек, а это в наши времена редкость.
От новой вспышки обличительного гнева спасло появление Мелании.
Девчушка тащила здоровенный поднос, заполненный едой доверху, даже с горкой. Шла, бедняжка, и аж пыхтела от натуги.
- Вот, милорды, - прочирикала она, кокетливо взмахивая ресницами. - Буженина свежая, окорок копченый, половинка запеченного с яблоками гуся, паштет из крольчатины, рябчики в кляре...
Сэр Ланзерот, готовый вновь на меня наорать, растерянно захлопнул пасть, сглотнул и громко заурчал желудком.
«А девушка не глупа, - подумал я с восхищением. - Вон, малявка, а уже прозорливо знает, чем можно покорить настоящего мужчину!»
От перечня блюд даже Кисариус встал на задние лапы, заглядывая на стол и зачарованно следя за тем, как Мелания ловко перекладывает с подноса на столешницу досточки с нарезанным мясом, блюда с соусами и ягодами, плошки с похлебкой, горшки с кашей; как выкладывает свежевымытую зелень, у которой на листьях еще блестели капельки влаги, ловко расставляет чаши и наполняет их терпким вином, пахнущим острыми травками.
- Ты просто волшебница, - с трудом проговорил я. - Цены тебе нет!
И, к уже перекочевавшей в карман фартука Мелании монете, добавил еще один золотой.
От такого натюрморта рот наполнился слюной, а руки сами собой переломили аппетитно хрустнувший корочкой свежий хлеб, обмакнули в вязкий соус. На зубах сочно хрустнула зелень, я запил вином. Сэр Ланзерот уже бессовестно рвал пальцами рябчиков: мясной сок тек по его рукам, брызгал на стол, в ноздри шибанул одуряющий запах. Кисариус, справедливо не боясь того, что посторонние могут увидеть столь странную картину, взобрался на лавку, оперся передними лапами на стол и, громко чавкая, лакал мясную похлебку прямо из плошки.
- Кушайте, - умилилась Мелания. - А если еще чего возжелаете...
Она сделала красноречивую паузу и стрельнула глазками в рыцаря. Тот закашлялся, подавившись вином, раскраснелся.
- А если еще чего возжелаете, вы только скажите!
- Намблагоыйерой...
- Чего?
Я прожевал. Повторил:
- Наш благородный герой обязательно скажет, душенька, но только после еды. Они, герои я имею в виду, страсть как не любят говорить на голодный желудок.
- Ой, - хихикнула девчушка, - я все поняла.
И проворной мышкой юркнула на кухню.
- Милая барышня, - вздохнул я. - Кисариус, прямо твоя мечта. Добрая, красивая, и, опять же, будешь всегда при кухне. Через полгода растолстеешь, гад, станешь важным и круглым, как кот на мельнице.