А все эти палеты с продуктами, будь они неладны. Не продукты, конечно, а палеты. Двинула неосторожно, а палет - хрясь - и приземлился мне прямо на ногу. Под злобные взгляды директора магазина (производственная травма же, куча мороки) пришлось вызывать скорую. Скорая приехала и оперативно доставила меня в травмпункт, где мне мигом сделали снимок, наложили гипс и обрадовали, что приблизительно месяц мне придется лежать дома в состоянии овоща.
Надо сказать, что в первые несколько дней пребывания на больничном я просто кайфовала. Ни тебе ранних подъемов, ни сидения на кассе, ни материальной ответственности, ни уже изрядно задолбавшего: "Галя, у нас отмена!". Даже необходимость передвигаться на костылях и сложности с принятием душа не сильно напрягали - настолько я вымоталась и хотела отдохнуть. А тут раз - и неожиданно нарисовался целый месяц отдыха. Спи, читай, смотри кино, благо интернет я заранее оплатила, на год вперед. Я пересмотрела всю советскую классику, поедая бутерброды прямо в кровати и запивая их чайком, а потом случайно наткнулась на этот новый фильм, повествующий о молодой звезде советского футбола - Эдуарде Стрельцове. Этот Эдик вроде был сел потом по нехорошей статье, а перед этим успел прославиться. Молодой Дмитрий Власкин в образе Стрельцова смотрелся очень обаятельно.
Фильм я тогда посмотрела, да и забыла. Не увлекалась никогда футболом. Но фамилия запомнилась. "Стрельцов"... Так это же, если я не ошибаюсь, то ли шестидесятые, то ли пятидесятые годы... Откуда его знают современные мальчишки? Ну, может, ребята из футбольных секций, которые всерьез занимаются этим видом спорта, и знают про него, но вряд ли они станут так бурно восхищаться победой, которая случилась лет семьдесят назад, и громко обсуждать ее на улице. Все это уже - в анналах истории...
По-прежнему вежливо улыбаясь и делая вид, что слушая военно-патриотический рассказ участника боевых действий, я еще раз мимоходом кинула взгляд на свою руку, которую недавно ущипнула, и обомлела... Это была не моя рука. Точнее, моя, но такой я ее помню, когда только закончила школу. Я кинула взгляд ниже и увидела на своих ногах какие-то странные босоножки. Такие носила моя бабушка. Да и ноги были не мои - не усталые, натруженные и все в синих венах от долгого стояния, а худенькие, стройные ножки юной девочки. Да и остальные мои телеса сильно уменьшились в размерах. У меня сейчас максимум сорок четвертый размер одежды, если не сорок второй. И бюст с раздавшейся четверки уменьшился до аккуратной двоечки. И на мне не старая растянутая кофта с серой юбкой, а вполне симпатичное платьице в горошек. Как так получилось, что я внезапно вернулась в свое тело вчерашней выпускницы, помнящей вкус шампанского на губах? А пацаны, которые резво пробежали мимо меня обсуждая звезду сборной СССР Эдуарда Стрельцова? На них была одинаковая школьная форма. Но это понятно, сейчас почти в каждой школе форма - своя. А пионерские галстуки им зачем? Реконструкция какая-то, что ли?
И почему, собственно, я в платьице и босоножках стою на улице, и мне совершенно не холодно?
- Извините, пожалуйста, - бесцеремонно прервала я рассказ участника битвы на Курской дуге, - а сейчас какой год?
Ветеран войны внезапно перестал улыбаться и уже с сочувствием посмотрел на меня:
- Странненькая ты какая-то. Больненькая, наверное, потерялась? 1956 год на дворе. Семнадцатое сентября, вот, посмотри, у меня и календарик с собой имеется.
Дедушка достал из-за пазухи толстый календарь. Кучу таких я выбросила, когда делала разбор завалов на чердаке бабушкиной дачи. Календарь размером с ладонь и толщиной пять-шесть сантиметров. Кроме числа и месяца, на каждой странице - напоминание о памятной дате или празднике. Я осторожно вгляделась в листок, который совал мне старичок, и с недоверием поглядела на него. Неужто правда?
Глава 4. Семьдесят лет тому назад
Моргнув, я снова уставилась на старичка, в последний раз отчаянно надеясь про себя, что вся эта странная белиберда, происходящая со мной - не более, чем забавный (по меркам наших не отличающихся особым умом продавщиц из супермаркета) розыгрыш. Но, кажется, все, что я видела, происходило на самом деле. Я действительно попала обратно в свое юное тело, чудесным образом прыгнув почти на семьдесят лет назад. На дворе действительно стоит 1956 год. И кажется, сейчас вовсе не зима. На улице явно не промозглый студеный январь, а, наверное, теплый сентябрь. Точно, сентябрь. В октябре таких погожих теплых дней не бывает. Да и ребятня вокруг ходит в школьной форме. Значит, каникулы вот-вот закончились, и они уже вернулись с дач, из пионерских лагерей и дворов за свои школьные парты и принялись остервенело грызть гранит науки под ор ненавистных училок. А дома, наверное, им выдают ремня за двойки.