- Сегодня не получится, бейби. С манюшками напряг. Постиляем сначала, потом к Лео на хату, я тебе "Чучу" на саксе сыграю, - ответил он и, никого не стесняясь, при всех крепко прижал ее к себе и поцеловал в губы, по-взрослому. Ну ничего себе! Я оглянулась вокруг: наверное, сейчас набегут дружинники! Но, к счастью, никто вокруг ничего не заметил. Разве что проходящая мимо старушка укоризненно покачала головой, но на нее никто не обратил внимания.
- Клевый таёк, чувак, - вдруг восхитился один из парней и показал на галстук, который носил "зеленый пиджак".
- А то, - согласился он и поправил обновку, - не "Совпаршив" так уж точно. Батя достал где-то.
***
- Это кто? - с удивлением спросила я Лиду, показываю на странную компанию. Уж она-то точно все про всех знает...
- Впервые видишь, что ли? - она пожала плечами, - стиляги, или, как говорит наш комсорг, ". Тут они частенько ошиваются. И на проспекте Горького. "Бродвеем" это у них называется.
- Ты их недолюбливаешь ? - спросила я. О стилягах Лида говорила как-то по особенному, не с пренебрежением, а, скорее, с чувством легкой зависти.
- А с чего их любить? - деланно равнодушно сказала подруга, но я заметила, что она несколько раз с интересом обернулась вслед уходящей компании. - Живут на полную катушку и в ус не дуют. Поют, танцуют, играют на саксофонах своих... Ни к станку вставать утром, ни в шахту идти уголь добывать. А, что и я бы так хотела! - вдруг призналась она. Я с удивлением глянула на нее. - Не всю жизнь, конечно. После тридцати "хилять по Бродвею" уже смешно. В этом возрасте уже захочется стабильности. Да и век наш бабий короток, сама знаешь, Дашка. Мужиков мало, на войне перемерли, надо хватать удачу за хвост сейчас. - Лида рассуждала очень прагматично. - Но я хотя бы попробовать хочу, понимаешь? Посмотреть, как они живут, что слушают, чем дышат... Они, знаешь, такие...
- Какие ? - спросила Вера. Я заметила, что она внимательно прислушивалась к нашему разговору.
- Свободные, - веско ответила Лида и сделала рукой характерный жест. - Они живут здесь и сейчас. Им все равно, что о них думают, как их воспринимают. Им хочется просто дышать и любить, не думать, как мы, ни о каких накоплениях в будущем, о взносах в кооператив, о том, как съехать из общежития, понимаешь?
Я внезапно поняла, о чем говорит Лида. В СССР мне нравилось многое: то, что с первого дня своего пребывания здесь я четко знала, где живу, где работаю, то, что смена на заводе всегда заканчивалась ровно в пять и ни на минуту позже. То, что кому-то все-таки удавалось получить квартиру, не выплачивая огромные проценты по ипотеке... Школьники знали, что после школы их ждет институт или техникум, выпускников ВУЗов - работа по распределению. Работать было принято на одном месте подолгу. К примеру, пожилая работница, с которой я беседовала, работала на нашем заводе с самого его основания. Да много чего нравилось мне в жизни, в которую я попала...
Но было в этом что-то серое, скучное, пресное, обыденное. Разговоры и на работе, и в общежитии были практически на одни и те же темы: где что-то купить из одежды подешевле, в каком магазине наконец "выкинули" удобные туфли, где достать нормальную тушь, кому из работниц наконец дали квартиру, в какой пионерлагерь поедут отдыхать дети, кто вступил в кооператив. Было острое ощущение, что кто-то давно расписал за тебя твою жизнь, выдал план, и этот нужно было обязательно выполнить, ни в коем случае не отклоняясь от соблюдения графика.
На это обратила внимание приметливая Лида, и с этим трудно было поспорить. А вот компания, которую мы случайно встретили, жила явно совсем по-другому: здесь и сейчас. Мне вдруг вместе с подружкой захотелось узнать поближе этих стиляг. Даже всегда строгая Вера, не терпящая любое нарушение дисциплины, с интересом разок обернулась вслед уходящему пареньку, смешно вышагивающему в туфлях на высокой платформе. Видимо, он не так давно стал "стилягой" и еще не привык держать себя, как они.
Я вдруг вспомнила, что к огда-то давно, спрятавшись от начальства в подсобке во время обеда и поедая наскоро залитую кипятком лапшу быстрого приготовления, я вдруг решила поискать в сети что-то интересное и забавное о советской жизни. На глаза мне попалась статейка о молодежных субкультурах времен СССР и, среди них, конечно, было упоминание об этих стилягах. И вот теперь мне кое-что вспомнилось.
"Бродвеем" стиляги называли не только улицу Горького в Москве. На их сленге это было общее название центральной улицы города, по которой чаще всего и фланировали скучающие компании неформалов. В Ленинграде им был Невский проспект, в Казани - улица Баумана. Был у стиляг и свой сленг: друг друга они называли "чуваками" и "чувихами", "хилять" на их сленге означало: "прогуливаться" или "танцевать", еще, если хочешь прогуляться, можно было предложить "кинуть брэк". "Чучей" они называли песню "Поезд на Чаттанугу" из фильма "Серенада солнечной долины", а "Совпаршивом" - отечественные изделия легкой промышленности. Вместо обуви у них были "шузы", носки они именовали "соксами", танцевали всенепременно "стилем", квартиру называли "хатой", а обычных советских людей, презирающих неформалов - "жлобами".