Еще дальше идет в своих выводах известный исследователь Стивен Ф. Коэн. В своей книге «Неудавшийся крестовый поход», вышедшей в свет в 2000 году, он приводит данные о том, что в 1998 году общий объем прежней советской экономики, уже находящийся во владении гангстеров-капиталистов и иностранцев, составлял чуть меньше половины того, каким он был в начале 1990 года. Общая численность мясо-молочного животноводства составляла не больше четверти прежнего поголовья скота. Уровень средней зарплаты рабочих был ниже 50 % того, что они зарабатывали раньше. Снова дают о себе знать заразные эпидемические заболевания типа брюшного тифа, холеры и пр. Миллионы детей страдают недоеданием. Средняя продолжительность жизни у мужской части населения упала до 60 лет, т. е. до уровней конца XIX столетия. По словам автора, «развал национальной экономики и ее социальной направленности принял такие размеры, что на практике привел почти к полному исчезновению облика современной цивилизованной страны двадцатого века». По мере таких прямо катастрофических результатов, связанных с так называемым «русским путем капитализма», все более затихали голоса тех, кто особо изощрялся на счет якобы «неизлечимых проблем» социализма советской эпохи.
Последствия разрушения Советского Союза для судеб мира в XX веке, после целых семи десятилетий его победного и успешного развития, по масштабам трагизма просто нельзя сравнить ни с каким другим событием такого рода во всей истории человечества.
Поэтому мы считаем, что изучение процесса разрушения Советского Союза является крайне важным и дает нам достаточно оснований, чтобы приступить к обстоятельному анализу и подлинной оценке как достижений СССР, так и масштабов и последствий всех массированных внешних воздействий, направленных против него.
Глава 1. «Подпольная экономика» в Советском Союзе и ее влияние на развитие страны
В начале главы авторы решили привести три отрывка из разных исследований, посвященных данному явлению в жизни советского общества. Таким образом нам хотелось бы направить внимание читателей как на его основные характеристики и содержание, так и на решающие последствия, которые, по нашему мнению, этот весьма специфический уклад экономики имел на все последующее развитие и судьбу страны.
Ее исследованию посвящено исследование Грегори Гроссмана «Разрушительная самостоятельность. Историческая роль подлинных тенденций в советском обществе» (этот труд стал частью изданного в 1988 году сборника «Тоннель в конце света» в известном своими прогрессивными традициями университете Беркли в США под редакцией Стивена Ф. Коэна). Его автор считает, что «расцвет теневой экономики в СССР, наряду с другими, спрятанными за фасадом официальной жизни явлениями, — такими, как злоупотребления и незаконное присвоение определенной части общенародного богатства, коррупция и организованная преступность, — привел в конце концов к парализации и разрушению всей существующей системы. Кульминацией этого процесса стало установление практического контроля с их стороны над деятельностью весьма значительных секторов административно-бюрократического аппарата государства и партии.
Наряду с этим, в разных областях жизни общества происходили процессы серьезного торможения, а иногда даже уничтожения самих механизмов вертикальных связей властных структур на разных «этажах» системы управления. Это совпало со все более ощутимой переориентацией личных (а возможно, и групповых) интересов значительной части правящей номенклатуры на новые, пока что неофициальные, но все более отчетливо проявляющиеся центры богатства и власти. В конечном итоге, в своей совокупности все эти процессы и тенденции имели роковые последствия для самого существования советской системы во всех ее государственно-административных, общественно-политических и международных измерениях.
«Возникновение и быстрое разрастание «теневой экономики» во второй половине 60-х годов привело к углублению экономического кризиса середины 80-х годов и к последующему развалу и распаду советской экономики», — подчеркивают в своей статье с почти таким же названием экономисты Владимир Г. Тремль и Михаил Алексеев. (Она является частью сборника «Экономические изменения после коммунизма», изданного в 1994 году одновременно в Сан-Франциско (США) и Оксфорде (в Великобритании) под редакцией Роберта У. Кэмпбела).
«Становление теневой экономики, с одной стороны, явилось следствием дефицита на рынке определенных товаров, являющихся предметом повышенного потребительского спроса. На первый взгляд, она как будто бы способствовала в определенной степени удовлетворению спроса… Наряду с этим, однако, дефицит некоторых товаров широкого потребления приводит к разрастанию и засилью обособленных групп организованной экономической преступности. Само их возникновение и существование, равно как и все более распространяющаяся и усиливающаяся их деятельность и активность, с течением времени все больше приобретают смысл фактора «более широкой значимости, способного при определенном стечении обстоятельств привести к масштабной дестабилизации всей существующей социально-экономической и политической системы общества». Такую характеристику дает явлениям «теневой экономики» известная советская исследовательница этих проблем Татьяна Корягина, научный сотрудник советского Института экономических исследований.
Наверняка в этой связи будет полезным вспомнить, что у всех общественных идей, в принципе, своя собственная жизнь. Она идет и развивается и по своим собственным, так сказать, внутренним, присущим ей правилам и законам. Иногда по инерции или под воздействием каких-то эмоций, определенных общественных субъектов, у некоторых из этих идей вдруг может обнаружиться способность сохранять или вновь обрести свое «существование» даже после того, как из общества давно уже исчезли все реальные факторы и причины, когда-то способствующие их порождению и первоначальному становлению.
Наряду с этим не следует забывать или приуменьшать значимость того обстоятельства, что в условиях параллельного сосуществования общественно-экономических систем социализма и капитализма вполне естественно было ожидать перехода определенных идей из одной системы в другую. Процессы такого рода, в принципе, всегда имели место. Вместе с тем, в исследуемый нами период велась и чрезвычайно активная, агрессивная деятельность со стороны одной из вышеуказанных систем в целях внушения или даже навязывания определенных, присущих ей ценностей всем остальным странам, народам и обществам в мире того времени.
Так, например, вполне естественному интересу к «возрождению» в 70—80-е годы прошлого столетия в США бесконтрольного действия «свободного рынка» и его механизмов, сопутствовала чрезвычайно широкая и многоплановая активность ряда государственных и некоторых специализированных учреждений и ведомств этой страны. Целью такой деятельности являлась не только пропаганда, но и фактическое навязывание идей «свободного рынка» хозяйственному устройству других стран в качестве обязательного для всех способа мышления и практики. Именно тогда имена профессора экономической школы Чикагского университета Мильтона Фридмена и его коллеги из Гарварда профессора Джефри Сакса, с которыми в «академическом» плане связывалось это «второе дыхание» модели экономического либерализма, приобрели чуть ли не всемирную известность.