Магия и технология – враги. Не достичь искусности в одном, не потеряв способность к другому. Так что изобретения Энн все чаще дают осечки, а Вирджил уже попросту не может ее лечить, да и колдует в ее присутствии с большим трудом.
Самый простой и логичный выход – разойтись. Это подсказывает разум. Это то, на что Вирджил, пройдя уже немалый путь бок о бок с Живущей, не согласен. Энн, конечно, ничто не держит, ничто не мешает смыться хотя бы ночью, из гостиницы, попросту не разбудив Вирджила… Подобные рассуждения добавляют ненужного мазохизма, но тем приятнее их опровержение.
Апофеозом идиотских взаимоотношений становится встреча с орками… Одна из встреч с орками, которых разбросано по Таранту гораздо больше, чем требуется для обычной городской жизни.
Можно было обойтись без кровопролития. Можно было припугнуть их. Можно было сказать, что Энн и Вирджил – уже не последние люди в воровском подполье.
Энн сказала «фас».
Их третий спутник, общий любимец, Бесценный Болван кинулся к бандитам, брызжа слюной с оскаленных клыков. За пару месяцев дворняга превратилась в настоящую мясорубку, просто машину для убийства, свято обожающую лишь одно существо во всем мире – свою спасительницу.
Пока пес буквально рвал на части истошно орущих орков, Энн и Вирджил сидели на деревянных мостках пирса и наблюдали. Почти бесполезные рядом друг с другом, но не стремящиеся друг друга покидать.
В этом был свой символизм.
В конце концов, даже несовместимость их путей перестала беспокоить Вирджила. Его вообще все перестало беспокоить после бойни в Тихих Водах и встречи в Каладоне.
Старейшина Иоахим говорил, что для душевного спокойствия Вирджилу необходимо искупить – вернее, искупать, постоянно и непрерывно, – грехи прошлого. Энн показала – можно окунуться во тьму с головой и стать ее частью. Это тоже подарит равновесие – пожалуй, даже более желанное, чем праведность, которую Иоахим изо всех сил пытался привить мальчишке из трущоб. Разве это не гармония – принять себя?.. Счастьем стало то, что он смог, – впервые смог! – мысленно сказать Лоуренсу «Извини, братишка» без усиленного самобичевания.
Да, он мразь. Ну и?..
Убийство Иоахима ничем не отозвалось в душе Вирджила. Разве что легкой досадой – тупой старик, ему же предложили уйти, так нет же, бросился вперед… Мог дожить свой век спокойно, а так стал еще одним трупом на пути.
– Говорят, ты продала душу темным силам, – говорит Вирджил за столиком в ближайшем каладонском кабаке. Тело Иоахима клюют чайки – если постараться, можно увидеть в окно.
– Это кто же такое говорит? – Живущая проводит пальцами рядом со свечой.
Пламя дрожит и дробится в ее глазах. Как тогда, – очень давно! – на месте крушения «Зефира». И так – с этим пламенем, с этой довольной улыбкой, – очень легко поверить в правдивость местных сплетен. Это не пугает Вирджила совершенно. Даже если это правда – хотя это чушь, – они почти сроднились.
Они одно целое.
– Люди говорят, – уклончиво отвечает Вирджил. Не то чтобы ему не хочется посмотреть на пожар, просто пока еще не стихли впечатления от массовой резни в Тихих Водах.
– Ты забываешь одну деталь, Вирджил, – не отрывая взгляда от огня, произносит Живущая. – Для техников душа – субстанция слишком эфемерная, чтобы верить в ее существование. Во всех преданиях всех времен душу меняют на выдающиеся магические способности, а что я? Сам знаешь, мне твои свитки – всего лишь набор закорючек…
У него вырывается нервный смешок.
– Они говорят не обо мне, Вирджил.
Спустя паузу, хорошо обдумав эту мысль, Вирджил повторяет, уже утвердительно, медленно, спокойным голосом, рубящим на корню любые попытки возразить:
– Ты продала душу.
Возможно, чужую.
Живущая – человек беспринципный и страшный, но, в общем-то, простой пироманьяк, – и не думает спорить.
Они ведь одно целое.