— Люди собираются, — произнёс он себе под нос, а потом отвернулся от окна. За возможные жертвы он не волновался, в конце концов, они сами решили сюда придти, и их никто не заставлял. Сейчас они доберутся до входа, войдут внутрь. Их встретят такие же наркоманы, предложат занять свободные места на любом из трёх этажей, и ждать. Как только подойдёт время, им раздадут бесплатные «синие», и можно начинать.
Профессор отвлекся на фразу, прекратил грызть карандаш и поднял глаза.
— Нужно не меньше сотни человек.
Голос его был сух и без эмоций. Он словно озвучивал продавцу список в магазине. «Килограмм сахара, полбатона, два десятка яиц и сотню человеческих жертв».
— Полагаю, будет намного больше. Люди жадны до бесплатного удовольствия, пусть даже и с риском.
«Для жизни» — чуть было не добавил он.
Следующий час они просто ждали. Профессор продолжал грызть карандаши, погрузившись в свои мысли. Казалось, его предстоящий эксперимент совсем не волновал, и он бы провел его раньше, но таковы условия.
Второй же иногда ходил из угла в угол, но не нарушал повисшей в комнате тишины.
За окном темнело, на город опускался осенний вечер, когда раздался тихий стук в дверь.
В комнату вошел один из многочисленных помощников, остановился возле распахнутой двери.
— Люди собрались, они ждут. Двери я запер изнутри, больше гостей не предвидится.
Этот дилер работал у них дольше всех и обладал самой большой «клиентской базой». Обычно наглый и беспардонный, сейчас он был верхом подчинения. Он ждал распоряжения, и наконец дождался.
Профессор указал ему на небольшую спортивную сумку, стоящую возле двери. Ничем не примечательная, мешковатая, с потертыми боками, она ни за что не могла привлечь внимания и казалась просто забытым элементом интерьера в этом заброшенном здании.
— Здесь хватит на всех. Раздай каждому по одной, не больше.
Дилер поднял сумку с поля, взвесил на руке.
— Что сделать с остатками?
Мужчина в костюме безразлично пожал плечами.
— Поступай как захочешь. Можешь употребить сам, можешь продать. Только учти, — он сделал паузу, пристально глядя в глаза дилеру, — дозы не проверены, и исход может быть разным.
Дилер кивнул, ответ ему был понятен. Еще раз перехватив сумку, он развернулся и покинул комнату, прикрыв за собой дверь.
Голос Профессора раздался в комнате.
— Жертвы будут в любом случае.
Молодой человек вздрогнул, он думал, что старик погрузился в свой мыслительный транс.
— Испытания всё равно надо проводить. Разрешения на это я пробить не смогу, да и не буду. Легализация хороша только потребителям, но никак не продавцам. Снижение дохода нам не нужно, так ведь?
Профессор продолжал глодать карандаш. Он так делал постоянно, когда о чем-то думал. А думал он тоже постоянно. Эта привычка у него появилась очень давно, и все его наниматели, хоть и посмеивались за глаза, всегда добавляли ему на стол пучок торчащих во все стороны наточенных карандашей. Однако, у этой причуды была и полезная сторона.
Мало кто знал, что этот рефлекс у профессора резко обострял его мыслительные процессы, и эффективность работы возрастала в разы. Среди таких осведомленных лиц оказался и его нынешний компаньон. Он случайно узнал об этом, когда сам еще учился в университете, и судьба столкнула его с Профессором, тогда еще обычным преподавателем биологии и химии, без претензий на большие достижения. Именно тогда будущее обоих начало меняться.
И сейчас, уничтожая карандаш поредевшими желтоватыми зубами, Профессор продолжал что-то обдумывать. Этот процесс мог затянуться на многие часы, а мог прекратиться и через несколько секунд.
— Жертвы должны быть. Это результат любого эксперимента.
Он говорил себе под нос, не обращаясь ни к кому больше. Как будто решал для себя какую-то задачу и ставя условия правильного ответа.
— Если погибнет меньше десяти процентов, то дозу можно не корректировать.