В разделе «Кровавая оппозиция» («Путешествие из Демократии в дерьмократию и обратно») Вы пишете о трех путях формы собственности, которую Сталин намеревался принять к концу 20-х годов, и остановился на коллективизации. Пусть так. Хотя вы признаете нехотя, что для крестьян кооперация — облегчение труда, а для страны — тупик. Но в нынешнее время могут ли колхозы накормить страну? Они превратились в настоящие БЕСХОЗЫ. Теперь часто можно слышать от аграрного лобби, что, мол, на Западе субсидируется сельское хозяйство, а «нехорошие демократы» развалили его. Надо больше давать денег, и все будет путем. Но кому давать? Сами колхозники не желают вкалывать, а любой председатель предпочтет шефскую помощь со стороны (студентов, заключенных, солдат, городских рабочих), которых обманом, уговорами, шантажом, а то и силой заманивают на сельхозработы. На своих надежды нет (разленились или спились). Крестьянин предпочитает бежать в пролетарии из деревни, то есть он голосует ногами. Кормить государство своим горбом становится невыгодно, нестерпимо, надо переходить на положение обеспечиваемых и государственно-прокарм-ливаемых.
Ростки индивидуализма, пущенные в брежневские и хрущевские времена, размыли корни коллективизма. Глупо отрицать частную собственность на пороге XXI века. Именно с ее использованием многие работники смогут реализовать и предприимчивость, и размашистость, и сметку, и склонность к риску. Но она должна быть сопряжена с производительным трудом. Такое ограничение необходимо на первых порах, чтобы защищаться от спекулятивного обогащения. Только не подумайте, что я призываю насаждать хуторские хозяйства. Упаси бог!
Мудро поступили в Китае. Без всяких дискуссий покончили с маоистскими «народными коммунами» и раздали крестьянам земельные наделы по уравнительной норме (т. е., если учитывать законы поведения людей в данное время — живем вместе, проводим свободное время вместе, а работаем каждый сам на себя и предпочитаем помощь семьи, а не соседа. Но это будет коллектив частников-индивидуалистов (нечто подобное было в Венгрии в 70-х — начале 80-х годов XX века).
Конечно, будет управление, и на него будут возлагаться номинальные функции (сбор взносов, охрана участков, привлечение подрядных рабочих со стороны и т. д.), то есть организационные вопросы, но главное — сбор урожая, продажа и получение прибыли каждый будет решать по-своему. Если и оставлять колхозы в нынешнем виде, то это на Северном Кавказе, где родовые связи очень сильны. Конечно, граждане со временем увидят изъяны и преимущества этого выбора и внесут поправки в эту форму собственности, которую я предложил.
В конце хочу подытожить свои мысли. Вы будете, конечно, рекламировать опыт крестьянской общины. В этом же разделе Вашей книги («Путешествие из Демократии в дерьмократию и дорога обратно», М., ГАРТ, 1993) на странице 119 Вы пишете: «Община весьма пренебрежительно относилась к «священному праву» личной собственности вообще и к личной собственности на землю в особенности». Если выражаться ясно — жертвуй личным ради общественного. Но сейчас надо исходить из реальностей и учитывать законы поведения людей. И в России, и в Израиле практически ушло в небытие увлечение коллективными идеями, и умами завладела идея индивидуализма. Но я не сторонник оголтелой «американизации» на селе. Я за максимум сочетания личного с общественным. Это более справедливый подход. Если с этим не согласны, то сами, не желая того, отнесете себя к Кровавой оппозиции, и нынешнему «демократическому правительству» не остается ничего иного, кроме как прибегнуть к тем репрессивным методам, которыми пользовался Сталин во время коллективизации.
НО КОМУ И ЗАЧЕМ НУЖНЫ КОЛХОЗЫ В НЫНЕШНЕМ ВИДЕ СЕЙЧАС???
«Я не слишком надеюсь, что Вы мне ответите, так как Вы вступаете в полемику с теми, кто не согласен с Вами по форме. Зная Вас как сторонника ортодоксального коллективизма, я затрагиваю сущность содержания. А это значит, по Вашему определению, — я «идиот» или подбрасываю «жидовскую идею». Но я еще раз повторяю: считаю, что фермерство не пройдет в России, хотя я положительно отношусь к нему.