— Я позвонил в скорую, в полицию, — хриплым дрожащим голосом сказал Станислав. — «Экстренные» службы пришлось ждать целую вечность. Я стоял в темноте, под заморосившим дождем, над трупом любимой жены — и думал, что сейчас и сам умру от горя. Просто исчезну. Растворюсь в воздухе. Сдуюсь, как проколотая велосипедная шина… Все, что смог сказать полицейский лейтенант, бараном посмотревший на мертвую Дилю: «В городе орудует неонацистская банда «Белые львы». Видимо, смерть вашей жены — их рук дело». Диле проломили голову. Одежда на моей милой была разорвана в клочья. Мою Дилю изнасиловали, прежде чем убить…
— Ужасно, — пролепетала побледневшая Юлдуз. — Это просто ужасно.
На три минуты повисло молчание. Станислав кусал губу и глядел в потолок.
— Как же ты пережил… гибель жены?.. — решилась спросить Юлдуз.
Станислав горько вздохнул.
— Скажу, забегая вперед: преступников так и не нашли. Должно быть: ублюдки до сих пор рыщут на свободе, насилуя и убивая нерусских девушек… Как я пережил гибель Дили?.. Не знаю. Я просто не знаю. Я не понимаю: как я до сих пор хожу и дышу.
Чертиком из табакерки выскочил дядя — неизвестно откуда узнавший о трагедии. Выразил племяннику соболезнования.
— Мы с дядюшкой «помирились». Он предложил деньги. Я не взял. Но и рисовать на заказ у меня больше не было моральных сил. Я начал проедать один из вкладов.
Вклад таял медленно. Расходы у Станислава были скромнее, чем у монастырского служки. Мужчина тратился почти только на оплату коммунальных счетов и немножко на еду.
— Целыми днями я просто лежал червем, накрывшись с головой одеялом. Вспоминал мою козочку Дилю. Аппетит отшибло напрочь. Случалось: за день я выпивал полкружки чаю и едва проглатывал кусочек хлеба…
Легче Станиславу стало через год.
Помогли антидепрессанты, назначенные доктором, к которому снова пришлось обратиться.
Да и, наверное, Стас был еще слишком молод, чтобы навсегда себя похоронить. Забыть в тоске по покойнице все мечты и страсти.
Вкус к жизни постепенно возвращался. Станислав снова стал нормально есть и спать. А потом достал из ящика стола кисти, карандаши, бумагу.
Надо было зарабатывать на хлеб. Тем более, что от вклада — как ни мало тратился Станислав — остались считанные копейки. Браться за второй вклад было глупо. Обращаться к дядюшке — унизительно.
Станислав отыскивал в сети старых заказчиков. Напоминал о себе. Предлагал свои услуги. Мониторил фрилансерские сайты.
— Мне потребовалось несколько месяцев, чтобы восстановить свою репутацию художника и выйти на приличный уровень заработка. Зато теперь я могу позволить себе корейские салаты — и относительно уверен в завтрашнем дне…
Юлдуз внимательно слушала.
Мужчина чуть смущенно улыбнулся:
— Ты хочешь знать, что было со мною дальше?..
С аппетитом и сном к Станиславу вернулось и… половое влечение. Все-таки, Стас был молодым здоровым мужчиной, который уже знал, что такое «дары Афродиты». Станислава скоро охватил подлинный сексуальный голод. Нестерпимый. Мучительный. В крови у мужчины бушевал пожар.
— Мне хотелось кричать мартовским котом, — пошутил Станислав. — Мне нужна была девушка, женщина. И тут я обнаружил, что совершенно не умею знакомиться. Долбаный фрилансер — привыкший торчать, как попугай в клетке, в стенах родной квартирки. Я сгорал на костре одиночества…
— И тогда ты решил хотя бы сперму слить — пойти к проститутке?.. — сама удивляясь колкости своих слов, спросила Юлдуз.
Станислав покраснел, как помидор.
— Получается, что так, Лиля. Наверное, я не очень хороший человек… Я нашел сайт, на котором… жрицы любви себя рекламируют. Там я и наткнулся на твой профиль. Дальше я не раздумывал…
16. Как муж и жена
Станислав замолчал.
Голые — клиент и проститутка лежали поверх одеяла. Станислав о чем-то думал, глядя в потолок. А Юлдуз «переваривала» грустную исповедь молодого мужчины.
«Он сейчас вспоминает жену. Свою Дилю», — заключила девушка, глянув в лицо Станислава.
Юлдуз прониклась острой жалостью к этому человеку.
Потерять сперва маму… Потом — любимую жену… Что чувствовал бедный блондинчик, стоя глухим ненастным вечером над трупом Диларам?..
«А Станислав — молодец, — подумала еще Юлдуз. — Не повелся на клевету заносчивого влиятельного денежного дядюшки, остался с Дилей».