Стас долго сопел над дающей пары кружкой чаю, пока — наконец — не заговорил:
— Был я на собеседованиях, Звездочка… Фирма, куда требуется курьер — занимает комфортабельный офис. Там все чинно-цивильно. Картины на стенах. Кофемашина… Зарплату сулят немаленькую.
— Так это же прекрасно!.. — обрадовалась Юлдуз.
— Прекрасно, — согласился Станислав. — Но…
— Но?.. — насторожилась Юлдуз.
— Но, олененок. Я не думаю, что получу эту работу.
Девушка раскисла.
— Почему?..
Станислав грустно улыбнулся.
— Не знаю, солнце. Мне так кажется. По-моему — у меня много конкурентов. Кадровичка сказала мне классическое: «В случае положительного решения по вашей кандидатуре — мы вам перезвоним».
Юлдуз ненадолго понурилась. Но нашла в себе энергию сказать:
— Может быть, ты и ошибаешься, золотой. И именно тебя возьмут на работу. Ты не пьешь. Не куришь. Не старик — но и не зеленый юноша. Идеальный курьер.
Станислав пожал плечами:
— Будем надеяться: мне позвонят.
Супруги помолчали.
Потом Юлдуз несмело спросила:
— Ну а что там… с колл-центром?..
Станислав вздохнул.
— Да как тебе сказать… Мне всучили чесночную булочку под видом пирожка с вареньем…
Юлдуз в удивлении подняла брови.
Станислав рассказал:
— Этот колл-центр расположен на цокольном этаже какого-то сумрачного здания с битыми окнами. По коридорам снуют — наверное — крысы… Впрочем, подобные детали не важны. Дело вот в чем. При телефонном разговоре рекрутер сказал мне одно, а директор при собеседовании — совсем другое… Рекрутер обещал оклад, восьмичасовой рабочий день, нехитрые «механические» обязанности по оформлению заказов. Толстый же, как тюлень, директор крутанулся в кресле, выдохнул на меня голубоватый дымок сигареты и выдал: «Мы вас никак не ограничиваем. Вообще никак. Можете приходить в колл-центр в восемь утра — а уходить в час ночи. Это только приветствуется. Главное: звоните и продавайте». Тут я сделал квадратные глаза: «Я должен что-то продавать?..». «А как же?.. — тюлень покровительственно улыбнулся и похлопал меня по плечу. — Ваш доход — процент от продаж. Чем больше овощерезок, разделочных досок и электрошашлычниц у вас купят — тем больше червонцев капнет вам на карту». Ты понимаешь, олененок?..
— Понимаю, — Юлдуз опустила глаза. — Работа явно не для тебя.
— Не для меня. Я образцовый интроверт. Хоть в музее выставляй. По мне, «впаривать» кому-то товар — подлинная каторга.
— Жаль, что в этом мире преуспевают только те, кого господь не обделил наглостью, — огорчилась Юлдуз. — Но не будем вешать носы. Тебе позвонят из фирмы, в которую требуется курьер… Или ты продолжишь искать…
— Погоди. Я не сообщил еще кое-что.
— Да, милый?..
— Мне позвонили из одной крупной охранной организации. Открыт набор контролеров, сторожей… За смену платят прилично. График: сутки-трое.
— Неплохой вариант, — оценила Юлдуз.
Станислав улыбнулся.
— Я тоже так думаю. Буду сидеть себе на КПП — придумывать сюжеты своих будущих картин и мечтать о моей сладкой женушке.
На щеках Юлдуз зажегся румянец.
26. Жизнь в новом ритме
Январь выдался необычайно снежным. По всему городу повырастали сугробы. Станислав сказал Юлдуз, что никогда не видел таких обильных снегопадов.
На вожделенное место курьера Стаса не взяли. Поскрипев зубами, повздыхав — мужчина пошел в сторожа складского комплекса.
— Ничего, — утешала мужа Юлдуз. — Сутки-трое — отличный график. И зарплату тебе обещают не копеечную.
Станислав облачился в синюю униформу. В бушлат. С восьми утра до восьми утра охранял склады.
Юлдуз загодя собирала мужа на работу. Клала ему в сумку два контейнера вкусной еды. Коробочку чаю. Запасные носки.
Пока Станислав был на смене — Юлдуз почти не спала. Девушка не выпускала из рук телефон. Она буквально дышала сообщениями мужа. Мысли ее тоже были заняты только им.
«А не холодно ли Стасику?.. Успел ли он поесть?.. Удастся ли ему немного вздремнуть?..»
Юлдуз пила кофе и смотрела в окно на заснеженный город.
Улицы постепенно погружались во тьму. Только белели сугробы да горели оранжевым пламенем фонари на столбах.
Юлдуз могла провалиться в сон на две-три минуты. Потом резко открывала глаза — и тревожно озиралась. Ей казалось: она забылась на непростительно долгое время.
Утром приходил Станислав. Усталый — но не в дурном расположении духа. Юлдуз накрывала на стол.
За плотным завтраком и за чаем супруги много разговаривали.