— Далее, госпожа судья. Я отметаю все обвинения в том, что я как-то вредила Станиславу. Более того: прямо заявляю, что такие обвинения — подлая и гнусная клевета. Я любила мужа. Муж любил меня. А умер Станислав от редкой инфекционной болезни. Вы можете затребовать справку из клиники… Занималась ли я проституцией?.. Да, занималась. Но не потому, что получала от этого удовольствие. Не потому, что хотела разрушать семьи или заражать мужчин венерическими заболеваниями — которых у меня нет…
Юлдуз вздохнула, поправляя локон.
— Впервые я решилась себя продать, когда еще не была замужней. Меня выгнали с работы — а новую я не нашла. Мама нуждалась в деньгах на содержание моей маленькой сестренки. Мне и самой надо было что-то есть. Платить за койко-место… Что оставалось делать?.. Я стала ложиться под мужчин и брать с них деньги за секс… Станислав был одним из клиентов…
— Что ты сказала?.. — встрепенулся дядюшка. — Ах ты, сучка!..
— Станислав был одним из клиентов, — не переменившись в лице, повторила Юлдуз. — Мы понравились друг другу. Стас позвал меня замуж… Став супругами, мы жили душа в душу. А потом… потом мой муж заболел. Для лечения требовались дорогие европейские препараты…
Тут Юлдуз не выдержала — и всхлипнула. Но быстро совладала с собой.
— Так я снова подалась в проститутки. Я не видела другого способа заработать на лекарства… Увы. Я старалась напрасно. Станислав умер. Деньги я потратила не на лекарства — а на похороны…
Слезы катились из темных глаз Юлдуз.
— Квартира досталась мне. Нет: не потому, что я этого хотела. Виновной в мошенничестве с недвижимостью себя не признаю. В том, что занималась проституцией — виновата. Но… я прошу гуманный расейский суд о помиловании. Или — хотя бы — о снисхождении…
У девушки дрожали кончики пальцев.
— Пусть уважаемый суд примет во внимание: только ужасные жизненные обстоятельства толкнули меня в омут проституции. Я не страдаю венерическими заболеваниями — и никого не заразила. Я не причинила никому вреда… И еще: я беременна. Беременна от русского — гражданина вашей республики… которому была законной и — смею сказать — хорошей женой. Еще раз: молю вас о помиловании!.. У меня все, ваша честь.
Почти минуту в зале висело гробовое молчание.
Потом воздух прорезал поросячий визг потерявшего самообладание дяди:
— Я… я требую наказать эту азиатскую шлюху по всей строгости закона!..
«Жаба» бросила на «потерпевшего» задумчивый взгляд и… ничего не сказала.
Стукнула молоточком.
— Объявляю перерыв до оглашения приговора.
43. Приговор
С гримасой «праведного» гнева на лице — дядя покинул зал.
«Жаба» еще раз вытерла физиономию белым платком. Пыхтя и отдуваясь — сползла с кафедры и скрылась за неприметной дверью.
У Юлдуз подкосились ноги. Она опустилась на скамейку и устало ссутулилась. Девушка была выжата до предела.
Сердце ее прыгало. В голове роем носились нерадостные мысли.
«Почему дядюшка Стаса так поступил со мной?.. Неужели все дело в том, что старик — левой ногой стоящий в могиле — мечтает завладеть еще одной квартирой?.. Но ведь не ради квартиры я вышла замуж за моего милого!..»
Юлдуз поймала себя на том, что по привычке шепчет молитву. Проглотила горький смешок.
«Хороша атеистка!..»
Тревожные мысли вновь накатили девятым валом.
«Да что там квартира!.. Главное, чтобы меня не бросили на нары. Я не хочу, не могу допустить, чтобы мой ребенок — невинный ангелочек — с самого рождения страдал за решеткой!.. Тем более я не хочу, чтобы малыша у меня отняли… Какое же все-таки чудовище дядя Станислава!.. Это дядюшка что-то разнюхал про меня. Надоумил судью вызвать на допрос капитана Иванова… Что будет со мною и ребенком?.. Что, что будет?..»
На кафедру — сопя и кряхтя — влезла «жаба». Взмахнула молоточком.
Юлдуз поднялась со скамейки. Вытянулась оловянным солдатиком — руки по швам.
— Оглашаю приговор по делу гражданки Восточного Туркестана Юлдуз Аманбаевой!.. — возвестила судья.
Юлдуз напряглась.
— Обвинения в том, что госпожа Аманбаева мошенничала с жилплощадью — суд признает недостаточно обоснованными. Подсудимая понесет наказание только за занятие проституцией. Учитывая чистосердечное раскаяние и беременность обвиняемой — к реальному тюремному сроку Аманбаева приговорена не будет…
Вздох облегчения вырвался у Юлдуз.
— …Но особа со столь сомнительными моральными качествами не имеет права проживать в нашей республике. Тем более — владеть недвижимостью в столице. А потому завещание Станислава Васильева аннулируется. Квартира переходит в собственность дяди покойного. Госпожа Аманбаева будет немедленно депортирована на родину. С запретом на въезд в Расею в течение пяти лет. Подсудимая!.. Вам все ясно?..