Джейн пожала округлыми плечиками — привычка, за которую мать постоянно ее ругала.
— Для меня, может, это и к лучшему — вообще не выходить замуж, — проговорила она, жуя большой кусок пирога с джемом. — Вряд ли кому понравится иметь такую жену.
София уже открыла, было, рот, чтобы возразить, однако промолчала. Нет, конечно, Джейн — замечательная подруга, но все равно она со странностями.
— Но, может, все-таки найдется джентльмен, которого не отпугнут твои странные идеи, — пробормотала она, наконец, и покраснела. — Ах, Джейн, я просто уверена, что когда-нибудь появится мужчина, который тебе подойдет!
Джейн не стала отвечать. Говорить что-то о себе — только зря смущать Софию. А та в нескольких словах подвела итог:
— Ох, Джейн, тебе обязательно надо выйти замуж! Обязательно! Иначе что ты будешь делать?
Возразить было нечего.
Глава первая
Жених мисс Джейн Верей явно не торопился. Обед был готов уже несколько часов назад, и лишь когда явилась кухарка и пожаловалась, что беарнский соус совсем загустел, а жаркое из фазана пересохло и пристало к противню, леди Верей, со вздохом посмотрев на часы, приказала подавать. Вдвоем с дочерью они сели за стол, накрытый по-парадному ради гостя.
Закончив обед, они еще с час провели в молчании, пока леди Верей не проговорила плачущим голосом:
— Ну почему же он не приехал? Я прекрасно помню, он назвал пятнадцатое! Может, с ним что-то случилось в дороге?..
Джейн, склонившись над вышиванием, промолчала. Говорить было нечего. Минуло два месяца неопределенных обещаний и невыполненных договоренностей, и вот, пожалуйста — лорд Филип Делагэ снова не сдержал своего слова. По-видимому, он совсем не горел желанием увидеться с невестой, и это никак не сочеталось ни с тем, что было передано Джейн от его имени — он якобы преисполнен самых серьезных намерений, — ни с уверениями покойного отца, который благословил ее на этот брак.
Когда Джейн уже не могла скрывать зевоту, а часы пробили полночь, леди Верей погладила дочь по щеке.
— Иди спать, Джейн, а я еще посижу. Вдруг лорд Филип все-таки приедет. Я понимаю, ты расстроена, но, может быть, утром все прояснится.
Джейн поцеловала мать и пошла наверх. Маме совсем не нужно знать, что она ничуть не расстроена. Она согласилась выйти замуж за лорда Филипа просто потому, что так сложились обстоятельства — их материальное положение серьезно пошатнулось, а отец перед кончиной хотел обеспечить ее будущее. Саймон, молодой лорд Верей, сражался в армии Веллингтона, и вот уже целый год от него не было вестей. Амбергейт ветшал на глазах, слуги оставались в доме исключительно из преданности. Печальная картина…
«Нет, конечно, я не против того, чтобы выйти за него замуж, — размышляла Джейн, поднимаясь по ступенькам со свечой в руке. — У меня нет выбора. Только я представляла себе все по-другому…» Тут она вспомнила подругу Софию Марчмент и невольно улыбнулась. За последние полгода эта глупышка четыре раза объявляла, что чуть не влюбилась, да только ни один мужчина не был похож на молодого человека, который приснился ей когда-то в ночь святой Агнессы…
Джейн не питала никаких иллюзий насчет своего замужества. Это будет брак по расчету, и больше ничего. И все-таки в глубине души она надеялась если не на романтическую страсть, то хотя бы на взаимное уважение.
«Достаточно того, чтобы он мне просто нравился, остальное неважно, — думала Джейн. — Остается надеяться, что он симпатичный человек. Ведь мама все равно выдаст меня за него. Я же знаю: она очень рассчитывает на этот брак…»
Джейн задержалась на мгновение перед зеркалом в спальне, гадая, понравится ли она сама лорду Филипу. На нее смотрела обычная Джейн, ничего особенного. Ее лицо давно утратило детскую пухлость и от широко расставленных светло-карих глаз плавно сужалось к аккуратному подбородку. По словам матери, у нее был родовой нос Вереев, тонкий и маленький, но в отличие от предков Джейн мужского пола, которых этот нос совсем не красил, на ее лице он смотрелся прелестно. Иссиня-черные густые волосы довершали облик.
Джейн вздохнула и начала раздеваться. Ничего достойного похвалы в своей внешности она не нашла, да и не могла найти то, что не преминул бы подметить мужской глаз — сочетание детской невинности и расцветающей женственности. Она торопливо натянула ночную рубашку. Весенние вечера были холодные, а в Амбергейте повсюду гуляли сквозняки.
Она не успела пролежать в постели и пяти минут, когда ночную тишину прорезал резкий, настойчивый звонок в дверь. Он прозвенел один раз, потом раздраженно повторялся снова и снова.
Мужской голос громко прокричал:
— Черт побери! В этом доме что, все спят? Эй, вы там! Просыпайтесь!
Джейн поднялась и подбежала на цыпочках к широкой площадке наверху лестницы. Оттуда было хорошо видно, как дворецкий Брэмсон спешит к двери, натягивая на ходу сюртук. У него был ошарашенный вид, и Джейн захотелось, чтобы лорд Филип перестал, наконец, терзать звонок.
В тот момент, когда Брэмсон распахнул дверь, из гостиной выбежала леди Верей. Джейн сразу поняла, что мать заснула в кресле у камина. Ее прическа сбилась набок, а на одной щеке, которой она, очевидно, прижималась к спинке, виднелись красные вмятины. Она выскочила в спешке, не успев привести себя в порядок, и теперь нервно одергивала платье. У Джейн кольнуло сердце — такое испуганно-озабоченное выражение было на лице леди Верей. Ведь она с большой надеждой ждала этого приезда.
— Какого черта вы заставляете меня торчать на холоде! — прорычал все тот же мужской голос, и в прихожей появился лорд Филип. — Ты! — Он ткнул пальцем в Брэмсона. — Пойди и поставь в стойло моих лошадей! Они чуть не издохли на этих чертовых дорогах! А ты, — он повернулся к леди Верей, — будь добра, отведи меня к своей госпоже!
Джейн обмерла. Он принял ее мать за экономку! К счастью, леди Верей, не в пример лорду Филипу, сохранила и самообладание, и хорошие манеры.
Она сделала изящный реверанс.
— Здравствуйте, сэр. Я — Кларисса Верей. Мне очень огорчительно слышать о ваших затруднениях в пути. Может быть, желаете выпить чего-нибудь освежающего, прежде чем пойдете отдыхать?
Джейн ожидала, что лорд Филип извинится за свой поздний приезд или за неприличное поведение, а может, и за то, и за другое. Однако вместо этого он свысока посмотрел на леди Верей, словно не веря, что это чучело — хозяйка дома. Затем кивнул головой.
— Здравствуйте, мэм. Заодно я бы поел.
— Все слуги уже спят, — сказала леди Верей, краснея под пристальным взглядом гостя. — Надеюсь, холодный ужин, который вам подадут в комнату, устроит ваше сиятельство?
Лорд Филип шумно вздохнул.
— Думаю, этого будет достаточно. Но как же рано вы, деревенские, укладываетесь спать, мэм! В Лондоне мы бы еще сидели за обеденным столом! Просто невероятно!
Леди Верей и гость направились к лестнице. Джейн вжалась в темный угол, откуда, впрочем, прекрасно было видно, каким пренебрежительным взглядом лорд Филип окинул старомодную мебель и вытертый ковер. Она почувствовала, как в душе ее закипает гнев. На лице матери, поднимавшейся по ступеням, были написаны обида и огорчение, и все же она отважно старалась поддерживать светский разговор.
Что же до лорда Филипа, то он был озабочен лишь своим багажом. Обернувшись, он крикнул слуге:
— Смотри, чтобы мои чемоданы несли осторожно, слышишь? Когда я последний раз был в деревне, какой-то безрукий лакей умудрился измять мне половину галстуков!
Джейн со злорадством представила себе, как бы она швырнула эти чемоданы, чтобы они кубарем покатились вниз по лестнице. Леди Верей и лорд Делагэ прошли мимо, а Джейн юркнула в свою спальню. Там она свернулась клубочком под одеялом и задумалась. Чтобы этот хам стал ее мужем?! Этот грубиян, который за считанные минуты ухитрился несколько раз выказать свое презрение к деревенским обычаям и деревенской жизни? Как он мог унизить хозяйку дома, в который приехал как гость? Нет, просто так это ему не сойдет!