Некоторое время Анна с задумчивым видом рассматривала Доминика, а потом широко улыбнулась.
— Знаешь, этот аргумент тогда просто не пришел мне в голову, но сейчас уже поздно что-то менять. Ну хватит обо мне, как у тебя дела?
— Все хорошо.
— По твоему виду этого не скажешь.
— Ждал, пока ты позвонишь, скучал, работал…
— Что, даже не взглянул ни на одну симпатичную девчонку?
Доминик улыбнулся, а именно этого и добивалась Анна.
— После тебя ни одна девчонка не выглядит симпатичной.
— О, Доминик, хотя я и знаю, что ты мне льстишь, но выслушивать подобные комплименты так приятно…
Они оба рассмеялись, а потом разговор пошел более непринужденно. Единственное, что обеспокоило Анну, это количество спиртного, которое выпил Доминик за ужином. Она никогда не замечала за ним подобного, и это обстоятельство вновь пробудило в ней тревожные подозрения.
— Не стоит так много пить, — мягко обронила она, когда бутылка опустела и Доминик заказал еще.
Он как-то виновато улыбнулся, но послушался.
— Мне пора, спасибо за ужин.
— Я отвезу тебя…
— После того как ты столько выпил? Даже не думай.
— Тогда мы поедем на такси.
Она согласилась. Они уселись, и Анна назвала адрес Доминика.
— Я хотел проводить тебя…
Она заметила, что его речь стала замедленной, и поняла, что Доминик немного пьян.
— Это все равно по пути. Так что, какая разница…
Доминик как-то выпрямился, напрягся, и Анна бросила обеспокоенный взгляд на его быстро темнеющее лицо.
— Анна, нам нужно поговорить.
— Ты прав, я просто чувствую эту недосказанность между нами.
— Зайдем ко мне?
Анна замялась.
— Это не очень хорошая идея. Вообще-то мы могли бы поговорить где-нибудь в общественном месте…
— Черт возьми, Анна, ресторан не лучшее место для разговоров.
Она бросила на него изумленный взгляд, но Доминик сник так же быстро, как и вспыхнул.
— Извини, я сорвался. Я нахожусь в напряжении, пытаюсь дозвониться до тебя, а ты либо не отвечаешь, либо ускользаешь… Мы можем просто подняться и поговорить? Обещаю, что не наброшусь на тебя, подобно дикарю.
— Набросишься, подобно цивилизованному человеку? Извини, это всего лишь игра слов. Хорошо.
— Но тебе не хочется делать это. Правда, Анна?
Она даже смутилась от того, что он так точно угадал ее мысли. Анна посмотрела Доминику в лицо и заметила на его губах кривоватую печальную улыбку.
— Я понимаю, что все дело в доверии… Ты не доверяешь мне?
— Просто я немного старомодна.
За весь оставшийся путь до дома Доминика они не проронили больше ни слова. Доминик расплатился с таксистом, а Анна отрешенно стояла, чувствуя, что ее пробирает озноб, и размышляя, правильно ли она поступила. Она обхватила себя руками.
— Еще не поздно передумать.
— Глупости, просто я… немного устала, вот и все.
Они поднялись на нужный этаж, и Доминик открыл дверь, делая приглашающий жест. Анна вошла, чувствуя себя так, словно ей предстояло пройтись по минному полю. Щелкнул выключатель, и мягкий свет залил просторную гостиную. Она прошлась, рассматривая безделушки и фотографии. На одной она обнаружила Доминика с молодым человеком, и только через несколько секунд сообразила, что это Стивен Уиткомб. Доминик следовал за ней и совсем неожиданно положил рамку фотографией вниз. Анна даже не успела толком рассмотреть изображение. Это ей показалось немного странным, но она решила не заострять внимания.
— У тебя очень уютно…
— Спасибо.
— О чем ты хотел поговорить? — спросила она по возможности непринужденно, усаживаясь на диван.
— Хочешь выпить?
— Нет, спасибо.
— А я выпью. — Доминик подошел к бару, налил в стакан коричневой жидкости на два пальца и залпом выпил. Потом со стуком поставил стакан и направился к Анне. Когда он сел, она отчетливо почувствовала запах виски.
— Не стоило тебе мешать виски и вино, голова будет болеть…
— Анна, ты уже подумала над моим предложением?
Она на секунду замерла. Почему-то ей и в голову не пришло, что он поведет разговор именно об этом.
— Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? — осторожно спросила она.
— Ты считаешь, что прошло слишком мало времени для того, чтобы ты смогла определиться, хочешь быть моей женой или нет?
Она неожиданно запаниковала. В голосе Доминика звучали почти истерические нотки, и напряжение, постепенно растущее вокруг них, было полно какой-то недосказанности.
— Извини, Доминик, я сейчас не могу об этом говорить.