Юрка вдруг помрачнел, и муравей заметил это.
— Ты боишься муравьиного льва?
— Нет. Но я подумал, что теперь отец никогда не сможет меня разыскать. Он пройдет в метре от меня и не заметит. Он может наступить на меня! Представляешь, что значит быть раздавленным собственным отцом?! А я не смогу его окликнуть. Мой голос, наверное, стал тоньше комариного писка.
— Ты прав, — сказал муравей. — Но если ничего нельзя изменить, то лучше об этом и не думать. Верно я говорю? Положись на судьбу. А пока пойдем чего-нибудь попьем, ты ведь умираешь от жажды, я вижу. Здесь недалеко есть заросли крапивы. Крапивный сок очень полезен.
Когда муравей бежит, для него преград не существует. Он ловко перемахивает через камешки, через лежащие на земле стволы травинок, через десятки других препятствий… Не то что Юрка. Этот спотыкался на каждом шагу. Муравей часто останавливался, поджидал своего спутника.
— Экий ты неповоротливый! — повторял он всякий раз, когда Юрка падал. — У меня шесть лап, и я ни на одну не споткнусь, а у тебя всего две ведь! Ну да ничего, приноровишься. Ты еще не привык.
Они вошли в заросли крапивы. Стебли — руками не охватишь, и на них колючки — словно шипы гледичии. Муравей выбрал самое зеленое, недавно пробившееся из-под земли растение и вонзил в него жвалы. Вскоре в месте прокуса проступила капелька прозрачного сока.
— Пей на здоровье! — предложил муравей.
Юрка вытянул губы трубочкой и прикоснулся ими к серебристой капле. Набрал полон рот. Не торопился глотать. Наслаждался. Прохладная, мягкая влага слегка пощипывала язык. Ее «травный» вкус, в отличие от лопуха и чертополоха, был приятный. Юрка напился вдоволь и почувствовал, как бодрость возвращается в его изможденное тело, сердце стучит ровнее, кровь веселее струится по жилам.
— Ах, как здорово! Спасибо тебе, братец-муравей? — сказал Юрка.
Необыкновенное блаженство охватило его. Кто умирал от жажды, может представить себе, что значит дорваться до воды.
Пока Юрка пил, муравей скромно стоял в сторонке и радовался. Юрка выпил всю каплю и еще пожелал.
— Пойдем к другому ростку, — сказал Муравей.
Крапивник рос густо. Никакие другие растения не осмеливались поселяться на его территории, он не терпел соперников.
— Подожди, я сам, — попросил Юрка, когда муравей готовился прокурить новый стебель.
Муравей с сомнением посмотрел на Юркин рот, как бы говоря: «Чем ты, человече, собираешься его прокусить, у тебя же нет для этого жвал!» Юрка вытащил нож, лезвие сверкнуло в солнечных лучах. Юрка подошел к стеблю и сделал небольшой надрез. Пока он утолял жажду, муравей ощупал усиками предмет, который, как он полагал, заменял Юрке жвалы.
— Полезная вещь? — спросил муравей.
— Очень полезная. Во многих случаях просто незаменимая.
— Если ты напился, здесь нам больше незачем оставаться, — сказал муравей. — Нельзя оставаться. Это территория соседнего муравейника. Могут быть серьезные неприятности… у нас, конечно. Давай поторопимся.
Муравей бежал со всех ног и все время поторапливал Юрку.
— Но я не могу бежать так быстро! — взмолился Юрка.
Почему? Ведь ты освежился, можно сказать!
— Все равно не могу… У меня в животе сильно булькает!
— Если нас захватят хозяева этих мест, они воспользуются именно нашими животами! — сказал муравей многозначительно.
— Как так?
— Они подвесят нас к потолкам в своих кладовках и заполнят нас молочком тлей. Наши брюхи раздуются так, что в них и головы утонут. Можешь мне поверить, это не совсем приятная роль — быть бурдюком.
— Почему ты говоришь «брюхи»?
— А как же?
— По-моему, брюха…
— «По-моему…» Какая у тебя оценка по языку?
— А что?
— А то, что родной язык надо знать безукоризненно… Не отставай, пожалуйста! Кстати, какой у тебя номер? — спросил муравей.
— Что еще за номер? — Юрка изобразил удивление. — Номер чего? Кед? Джинсов?
— Я считал тебя более серьезным, приятель, а ты валяешь дурака.
— Прости, — сказал Юрка, — но я действительно не понимаю, о чем речь. В общем, я знаю, что такое номер, но…
— В своем муравейнике я прохожу под номером X-Девятый. Это мое имя.
— Так бы сразу и сказал! А меня зовут Юрка.
— «Юрка» — это имя?
— Да… А что?
— Ничего. Но как это может быть: имя есть, а номера нет? У нас каждый муравей имеет свой номер, начиная от матки Царицы — у нее первый номер — и до последнего рабочего муравья… В нашем муравейнике последний номер — 60000007. Если муравей погибает — дятел или вертишейка склюет его — номер остается. У нас номер важнее муравья. Как только какой-нибудь муравей пропадет, для вакантного номера начинают готовить личинку. Пройдет некоторое время — и потеря возмещена.
— А почему у тебя номер с иксом?
— Я выродок.
— Что значит «выродок»?! — искренне удивился Юрка. — Ты хороший муравей, зачем ты себя оскорбляешь, говоришь о себе такое?
— Это вовсе не оскорбление. «Выродок» — это значит, что, когда я проходил стадию личинки, у меня появилось какое-то отклонение от нормы, что-то произошло в генах, и я родился не обычным муравьем, а муравьем с художественными наклонностями. Я — мечтатель, понимаешь?.. Муравей-мечтатель для муравейника обуза…
— Такого не может быть! — возразил Юрка, — художественное дарование — это бесценный талант!
— Не будь наивным! — воскликнул Х-Девятый, — у вас, может быть, это и бесценно, но не в муравейнике… Тс-с-с! — Х-Девятый вдруг остановился и прислушался. — Ну вот, мы с тобой доболтались! По нашим следам уже мчатся наши враги! Бежим! Иначе мы пропали!
— Ха, «пропали», — фыркнул Юрка, но тем не менее пустился рысцой. — Ты за меня не расписывайся! «Про-па-а-ли». Я взмахну разок дубинкой — дюжина муравьев превратится в мокрое место!
— Быстрее, храбрец! Сейчас не время хвастаться! — торопил X-Девятый. — Не забывай, что ты в данный момент — обыкновенная козявка. Наши фуражиры таких козявок каждый день приволакивают в муравейник по нескольку тысяч штук… Не отставай!
Юрке стало не по себе, когда он представил, как острые жвала преследователей вонзятся в его тело. Он просто забылся, не подумал о том, что в сравнении с муравьями он с некоторых пор далеко не исполин. Крутолобые воины с острыми жвалами могут. растерзать его в один миг…
— Быстрее! Быстрее, Й-у-у-рка! Я правильно произношу твой номер?..
— Почти правильно, — отвечал Юрка, задыхаясь от быстрого бега» — Надо произносить энергичнее — «Юрка!»
— Учту, — сказал X-Девятый, часто оглядываясь, — а ты еще немного поднажми… Осталось метров десять… совсем близко!
В это время Юрка увидел преследователей. Четыре вражеских муравья с полураскрытыми зубчатыми жвалами догоняли их, мчались, как гончие, взявшие след. Сердце мальчишки екнуло, забилось учащенно, отказывались повиноваться ноги, точно свинцом налились.
— Что же ты остановился! — воскликнул муравей. — Осталось всего чуть-чуть!
Но было уже поздно. Юрка повернулся лицом к преследователям и поднял дубинку. Когда черный муравей с ходу бросился в атаку, мальчишка встретил его сильным ударом. Палка зазвенела, словно это был не муравей, а чугунная тумба. Вибрация болезненно отозвалась в руке, но, к счастью, дубинку Юра не выронил. Оглушенный муравей завалился на спину, судорожно подергивая черными зубчатыми лапами. Бегущие следом за первым черные муравьи остановились у поверженного, ощупали его усиками. Они были в замешательстве. Уверенные в легкой добыче, не ожидали они такого отпора. Х-Девятый дернул Юрку за рукав:
— Пока враги в растерянности, отойдем на нашу территорию. Тут рядом.
— Я хочу дать им бой, — ответил Юрка, довольный работой своей дубинки.
— Не надо, правда на их стороне. Это мы нарушили их границу.
— Верно, я и не подумал об этом.
Пока Юрка с Х-Девятым отходили к небольшому валуну, служащему пограничной меткой на стыке двух муравьиных территорий, два черных муравья суетились у поверженного собрата, а третий бросился в муравейник за помощью. У валуна в боевых позах стояли несколько воинов — сородичей Х-Девятого, наблюдали за схваткой, но границу не переступали. Юрка подумал, что они не пришли бы на помощь и в том случае, если бы черные муравьи начали одолевать Х-Девятого. Юрка приблизился к ним. Его обнюхали, ощупали усиками и спросили, кто он. К X-Девятому они относились свысока, Юрка сказал бы — даже презрительно. Это были могучие, большеголовые, тупые муравьи-воины, уважающие только силу. Глядя на Х-Девятого, объясняющего воину, откуда взялся мальчишка, Юрка подумал о роковом превосходстве вооруженного мечом римского солдата над Архимедом, пытающимся спасти свои чертежи на песке.