— Ты зануда,— вдруг сказал Юрка, прервав рассуждения приятеля.
— Почему?— вытаращился муравей.
— Любишь поучать. Когда это в меру — терпимо. Но так редко бывает, когда поучают в меру!
— Ты обиделся,— сказал муравей.— Тебя, видно, много поучали. В таком случае — извини. Больше не буду.
— Караул!—вдруг закричал Юрка не своим голосом.
Муравей оглянулся. Его двуногий друг трепыхался в паутине. Угораздило-таки! Муравей подбежал, схватил Юрку за штанину и начал оттаскивать.
— Не трепыхайся!— крикнул муравей.— Так ты лишь сильнее запутываешься!
Как ни напрягался Юрка, как ни тянул его муравей, освободиться из паучьей ловушки не удавалось. Взглянув вверх, Юрка увидел, как из-под листка, где таилось убежище грозы мелких насекомых, выскочил паук и побежал к жертве.
— Паук!— заорал Юрка.
— Отмахивайся палкой!— посоветовал муравей.— Не подпускай его к себе! Я сейчас вернусь!
Паук подбежал устрашающе близко и приготовился вонзить в жертву ядовитые челюсти — хелицеры. Невольно заколебался — жертва была не похожа на обычных насекомых. Юркины нервы были напряжены до предела. Он понял, что панический страх его убьет, поэтому перестал трепыхаться и попытался обрести устойчивость. После недолгих сомнений паук бросился на Юрку. Мальчишка взмахнул дубинкой и обрушил ее на паучью голову. Оглушенный, паук отскочил, сообразив, что здесь обычная паучья тактика не годится. Оставаясь на безопасном удалении, крестовик стал кружить вокруг да около. Хотел убедиться, что мальчишка увяз напрочь. Крестовик перебрался наверх и над самой головой мальчишки выбросил липкую петлю. Юрка мотнул головой, увернулся от петли, паутина упала на левую руку, которая и без того была вся в узлах. Крестовик, видно, рассудил, что лишняя петля не помешает.
Когда крестовик, забрасывая очередную петлю, забылся, Юрка еще раз достал его дубинкой. По-видимому, удар пришелся по паутинному бугорку — крестовик перестал закидывать мальчишку петлями, ушел на середину сети и затаился. Посчитал, что время работает на него. Жертве не удастся высвободиться, она устанет еще больше. Паук тем временем отдохнет и набросится на нее с новыми силами. «Еще повезло, что у меня свободна правая рука, могу отбиваться...— подумал Юрка, не спуская глаз с паука. Интересно, что он там замышляет? Вон как нахохлился...»
Паук вдруг забеспокоился. Юрка вначале подумал, что крестовик готовится к новой атаке. Наблюдая за странным поведением паука, мальчишка увидел, что над головою его врага быстро кружится крупное черное насекомое. Крестовику, похоже, это не нравилось. Очень не нравилось. Он выставил навстречу насекомому передние щетинистые лапы, оскалил хелицеры.
Все последующее произошло в доли секунды: насекомое, кружась, выбрало удобный миг и молнией упало на паука. Паук не успел и лапой шевельнуть, мгновенно съежился, недвижно повис на единственной паутинке. «Дорожная оса!»—мелькнуло в Юркином мозгу. Теперь он присмотрелся к ней, увидел тончайшую талию, обратил внимание на ее быстроту и ловкость, на совершенно бесшумный полет. Между тем оса начала кружить над Юркой. «Уж не собирается ли она и со мной разделаться, как с пауком?» Но оса перестала кружить, подлетела к Юркиной руке и обкусала все паутинные узлы. Юрка упал на землю и, цепляясь за траву, начал отползать от паутины, натягивая несколько приставших к ногам и туловищу нитей. Оса и здесь помогла — она на удивление ловко перекусывала их, эти предательские, липкие тенета. Юрка отполз подальше и остался сидеть. Оса подлетела к пауку, перекусила ниточку, на которой он висел, и, когда крестовик упал, уселась рядом с ним, нервно передергивая тонкими крыльями.
— Спасибо, незнакомка!— крикнул Юрка, опомнившись.
— Не стоит, незнакомец!— ответила она, перевернула паука на брюхо, охватила его всеми лапами и взлетела. В это время из зарослей выскочил муравей, увидел Юрку живого и невредимого.
— Как хорошо! Я очень боялся, что Помпила не успеет прилететь к тебе на помощь!— воскликнул запыхавшийся муравей.
— Ее зовут Помпила?
— Весь род их так зовут. Как только я сказал ей, что ты в беде и никто, кроме нее, не сможет тебя спасти, она тут же взвилась в воздух. Ух, как хорошо!—радовался X-Девятый.
— А я думал: все, конец!
— Вот видишь, я ведь предупреждал: осторожность и еще раз осторожность! В конце концов, как говаривали индийские мудрецы, осторожность — лучший вид доблести.
Они пересекли почти всю поляну. Впереди стояла высоченная, уходящая вершинами к облакам, стена деревьев. Муравей неожиданно остановился.